30 июля «Опаринская сорока» опубликовала материал «Большая победа маленькой школы», подтвердив народную мудрость, что все добрые дела делаются не числом, а умением.
Сначала хотел ограничиться небольшим комментарием к этой статье, но не получилось. Уж очень большой пласт нашей истории поднят в ней. И неразрешенных вопросов еще осталось много, поэтому всем нам сообща, возвращая к памяти народной имена своих дедов, матерей и отцов, еще пахать и пахать.
Николай Павлович Бартев долгие годы ведет поиск дат и имен, пишет историю родного края. Сначала бывших деревень Шадринской округа, потом работавших в населенных пунктах школ, сейчас возвращает из прошлого имена фронтовиков. Он, как дирижер, благодаря которому патриотическая тема зазвучала в полный голос, да так, что по итогам 2012 года Стрельская школа заняла первое место во Всероссийском конкурсе в номинации «За лучший электронный архив семейных фотографий времен войны»
В администрации района мне посоветовали встретиться с Бартевым. Было это летом 2004 года. Тогда Николай Павлович был директором Стрельской школы. И жил он в те дни не краеведением, а заботой, как к новому учебному году закончит ремонт классов. Но наше время для беседы. Мы сидели в тесном директорском кабинетике (иначе это тесное от экспонатов, плакатов и книг помещение назвать не могу, – Н.Ш.), вели разговор об истории, краеведении. Свои слова Бартев подкреплял фотографиями, вырезками из газет, планшетками и альбомами, рассказывающими об известных земляках, героях-фронтовиках. К сожалению, нас стесняло время, которого всегда так не хватает. И мы многого тогда не договорили.
В 2007 году Николай Павлович пригласил меня на юбилей родной школы, потому что среди первых учеников Сапоговского земского училища, открытого в 1913 году, которое впоследствии слилось с Шадринской школой, а Шадринская школа была переведена в Стрельскую, был мой отец Николай Михайлович Шкаредный.
СПРАВКА
Шкаредный Николай Михайлович. Родился 19.Х.1907 г. Проживал: Архангельская обл., Опаринский р-н, д. Сапоговская, Шадринского с/с. Приговорен: в 1931 г., обв.: на основании решения особой комиссии Опаринского с/с от 27.04.1931 г. Приговор: Выслан, м. с/п: п.Новый Бор, Усть-Цилемского р-н, Коми АССР. Источник: Книга Памяти Республики Коми.
Заметьте, вместо Опаринского района записан Опаринский сельсовет. Еще одно подтверждение того, что даже такие официальные издания грешат ошибками и неточностями.
СПРАВКА
Шкаредный Николай Михайлович до мобилизации в РККА работал в совхозе Харьяга комбината Воркутауголь НКВД в качестве плотника и за год имел среднемесячную зарплату в руб. 446=00 (четыреста сорок шесть). Начальник совхоза Харьяга Ракицкий.
Мой друг, коми-поэт из Ухты Александр Константинович Журавлев, с которым мы неоднократно проводили творческие вечера в городе газовиков и нефтяников, к 70-летнему юбилею нашего поселка Харьяга посвятил моим землякам стихотворение. Три года назад Александра Константиновича проводили в последний путь, а его стихи продолжают жить.
В Вологдчине шмон и в Вятчине…
Те, что жилы рвут, – раскулачены.
Кто в Сибирь, кто вещички в шнягу –
Под конвоем плывут в Харьягу.
Началась Великая Отечественная война. И бывшие раскулаченные, сосланные в Печорское Заполярье, жившие под бдительным оком комендатуры без документов и права выезда за территорию ссыльного спецпоселения, наши отцы один за другим уходили защищать Родину. И защищали ее с частью. Достаточно сказать, что нашему земляку сержанту Сергею Михайловичу Черепанову Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 октября 1944 года посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В Новом Бору ему установлен бюст, одна из улиц поселка носит его имя. С его сыном Владимиром мы учились в восьмом классе Новоборской средней школы.
Многие из нас, детей войны, не помнят своих отцов в лицо – были слишком малы. Мой отец ушел на фронт, когда мне исполнилось всего десять дней. Зато хорошо запомнил своего деда – Михаила Степановича, жившего у нас после войны. Мама говорила, что мой отец вылитый Михаил Степанович. Повзрослев, сравнил две фотографии – одно лицо. На время дед мне заменил папу – все-таки мужчина в доме.
Мама получила от папы всего два фронтовых письма-открытки. На одной из них штемпель: «Просмотрено. Военная цензура. Сталинград. 79». Во втором коротко: «Добрый день, здравствуйте Наталья Михайловна и дети. (Какое уважительное обращение – Наталья Михайловна! – Н.Ш.) Как живете и как ваше здоровье? Я пока живу ничего. Я написал вам 3 письма, а от вас не получил ни одного. Передавайте привет тяте, Степану (старшему брату, – Н.Ш.) и остальным. Не забывайте меня. Адрес мой: П.П.С. №308 (ППС – полевая почтовая станция, – Н.Ш.), час. 115. 30 декабря».
Это было последнее письмо папы с фронта. На штемпеле – 1942 г. Вместо фронтовой весточки через долгих 22 месяцев томительного молчания и безвестности 3 ноября 1944 года Устьцилемский районный военный комиссариат направил председателю Ермицкого сельсовета (наш поселок Харьяга входил в состав Ермицкого сельского Совета, – Н.Ш.) извещение №555: «Прошу известить гражд. Шкаредных (а не Шкаредную) Нат. Мих., прожив. в с–зе Харьяга о том, что ее муж Шкаредный Ник. Мих. в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 11 марта 1943 г. Похоронен с отданием воинских почестей в г. Славяно-Сербске Ворошиловградской обл. Устьцилемский райвоенком капитан Медахов».
Тему фронтовых писем продолжу откровением моего земляка Дмитрия Кошелева, который, как и я, родился и вырос в спецпоселении Харьяга, и отец которого – Изосим Петрович Кошелев, как и мой отец, не вернулся из боя. «В1990-м году, – пишет Дмитрий в своей книге воспоминаний, – когда мы ездили вместе с Ваней Шкаредным (Иван Шкаредный – мой двоюродный брат, сын старшего брата отца дяди Степана, – Н.Ш.), по причине отсутствия рейса самолета в воскресенье, нам пришлось заночевать в Усть-Цильме. Я тогда сходил в военкомат в надежде узнать что-нибудь, возможно новое, о военной судьбе отца. Но ничего нового не оказалось. Зато мне продемонстрировали еще раз нашу российскую безответственность и наплевательское отношение к человеку. Известно, с каким нетерпением ждали вестей с фронта. А тут мне предложили для просмотра целую пачку писем с фронта, не доставленных в то время адресатам. Многих из них я помню. Почему не доставили, ведь почта-то работала? Во всяком случае, письма отца помню и я, такова была их цена и воздействие. Кстати, в письме с фронта от 07.06. 43 отец сетует на то, что на его частые письма не получает ответов из дома. Вполне виной тому и вот такая «ответственность».
В связи с этим признанием земляка я обратился в Устьцилемский райвоенкомат с просьбой предоставить мне возможность познакомиться с не доставленными маме фронтовыми письмами отца. Ответ был ожидаемый: «Писем Вашего отца в нашем архиве не обнаружено». А вы пробовали обращаться с таким вопросом в свой военкомат, который призывал на войну ваших родителей? Может быть, сокровенные родительские строки, которых так ждали ваши матери, дедушки-бабушки, ждали подрастающие дети, как и в случае с Дмитрием Кошелевым, ждут вашего прочтения в тайниках российского равнодушия?
Суворов говорил, что война не закончена, пока не будет похоронен последний солдат. Экспедиции по местам боевой славы подтверждают, что еще тысячи и тысячи советских солдат не нашли своего упокоения. Что уж тут говорить о фронтовых письмах. А на календаре уже брезжит рассветом 70-летие Великой Победы.
Николай Шкаредный.
На снимках:
- Плакат, посвященный Герою Советского Союза Н.Н.Волкову в Стрельской школе.
- С этим портретом отца я шел 9 мая 2014 года в составе «Бессмертного полка» к обелиску Славы в Коряжме.
- Цветы нашей памяти павшим.
Продолжение следует…
