Документалистика дает исследователю только одно право – верить фактам и документам. Человеческая память нередко подводить нас. Убедился в этом при подготовке одной из глав повести “Даль памяти”, которая была опубликована 5 апреля 2011 года в”Опаринской искре”. Кстати, она была посвящена деревням Моломского сельского поселения. Со слов местных жителей я написал о поселке Нацмен: “Он, как памятник истории, напоминает о том, что здесь, в Нацменах, в 1936 году была открыта Моломская семилетняя школа” и т.д.
Спасибо Людмиле Александровне Грислис из Опарино, которая откликнулась на эту публикацию письмом. Начинает она его риторическим вопросом: “Вы это сами придумали?… Сестра моего свекра родилась 10 марта 1922 года в д. Верлюг Моломского с/с. Никогда это поселение не называли Нацменом. В любом документе у всех моих родственников четко прописано: д. Верлюг”.
Отложил воспоминания, разложил карты Моломского региона разных лет. И вот он – Верлюг. И никакого Нацмена, действительно, нет. Запросил справочник административно-территориального деления Опаринского района. “Моломский. Центр с. Молома. Ст. Опарино, 45 км. Деревня Березовка – 13 км, деревня Верлюг – 8 км, деревня Заосиновка – 3 км, село Молома, деревня Нижняя Волманга – 2 км, деревня Поставленная Вновь – 5 км, деревня Холоватка – 5 км”. Как оказалось, в Верлюге был в свое время организован колхоз “Нацмен”. Он и стал виновником ошибки. Конечно, подобные досадные опечатки, напоминают об ответственности краеведа и писателя перед историей и перед читателями. В то же время они дают повод почувствовать себя востребованным.
В связи с этим вспоминаю свое журналистское «детство». 1965 год был первым годом моей работы в котласской газете “Двинская правда”. Меня приняли на должность собственного корреспондента по Коряжме. В тресте “Котласбумстрой” была своя многотиражная газета “За коммунистический труд”. Редактировал ее молодой журналист, юморист и весельчак Валентин Илларионов. Но эти качества не мешали ему делать газету интересной и злободневной. По роду своей работы и просто по зову сердца я ежедневно бывал в редакции многотиражки, публиковал в ней свои стихи и заметки. Однажды мне довелось услышать такой диалог. Раздался телефонный звонок, голос в трубке строго спросил:
«Кто у телефона?»
«Редактор газеты Илларионов».
«Вы-то мне, голубчик, и нужны».
«А в чем дело?»
«Дело, мой милый, в том, что вы выпускаете безграмотную газету».
«Неужели?»
«Вам еще и факты нужны», – возмутилась трубка.
«Безусловно».
«Будут вам и факты. В сегодняшнем номере вашей газеты я насчитал три грамматические ошибки».
«Вы просто невнимательно читали нашу газету, – улыбнулся Илларионов. – Для того, чтобы проверить, читают нас или нет, мы в этом номере для изучения общественного мнения оставили пять ошибок».
Конечно, я никогда не оставляю ошибок специально. Наоборот, старюсь дойти до самой сути. А если такое все-таки случается, не надо стесняться принести свои извинения и внести поправки. Что я и сделал в последующих главах. В связи с эти несколько деловых советов.
При изучении истории населенных пунктов возможно использование различных источников. Для этого необходима работа с научными библиотеками и архивами. Многое могут дать беседы с местными жителями, особенно старожилами. Но их нельзя принимать, как я уже не раз убеждался, чистой монетой на веру. Принцип “доверяй, но проверяй” остается в силе. Ценные сведения содержат похозяйственные книги, имеющиеся в сельских и поселковых администрациях. Следует использовать различные карты, исторические и современные материалы газет и статистических отделов и управлений, документы и фонды музеев. В поисках данных об истории отдельных населенных пунктов существенную помощь окажут библиографические указатели “Литература о Кировской области”, выпущенные областной библиотекой им. А.И.Герцена. Большинство сведений по дореволюционной истории сел и деревень содержится в документах областного государственного архива, архива Вятской митрополии.
При желании можно познать много нового. Трудности заключаются только в том, что менялись названия населенных пунктов: Чемельское-Чемелино-Красное, Молома-Шадрино, Кресты-Молома и т.д., а территории современных Опаринского, Подосиновского и Лузского районов в разное время находились под юрисдикцией Вологодской и Северо-Двинской губерний, Северного края и Архангельской области. Но это не должно пугать краеведа, который решил найти и обнародовать хотя бы дату явления своей родной деревни, родного села, родного поселка. Берясь за этот сложный, но интересный поиск, помните слова вологодского поэта, всероссийского мастера слова Сергея Викулова: “Я хотел бы, Россия, чтобы ты не забыла, что когда-то ты вся началась с деревень”.
Николай Шкаредный.
Помнится, была остановка поезда “Нацменовский”
Вообще-то станция Нагибино, если правильно. Откуда взялся Нацмен, сказать сложно. Может, связано с хуторами, которые появились после 1905 года. А в Моломском сельсовете был колхоз “Интернационал” (деревня вроде называлась Наумово), это вправо от хутора Грислисов километров 6. Почему-то эту деревню тоже называли Нацменом – наверное, потому, что там в основном жили эстонцы. Вообще-то все это очень интересно насчет названий, откуда и почему они появлялись. Но теперь, наверное, истины уже не установить. А жаль.
Бузусловно, наименования многих населенных пунктов, в т.ч. и деревень вплотную связаны с названиями рек и речушек. Иногда употребляли в этих наименованиях названия колхозов. Приведу несколько примеров. Начну с д. Молебенской (к-з «Новый быт»). Невдалеке протекает речка Молебница. На карте указана почему-то д. Мутница. Да, рядом протекает р. Мутница, но деревню мы всегда называли Молебенской. О ней два слова. Предание гласит, что в какие-то годы, когда все люди были на сенокосе, одна умолишенная девушка подожгла дом, а далее сгорела вся деревня. Мужики со злости, устроив самосуд , бросили её в огонь. А может быть это было в д. Вновь Поставленной (иногда называли Заречной), откуда такое название? От Молебенской в 3 км была деревня, которую называли по наименованию к-за «Север». Следующая идет Березовка (к-з «Победа». Её часто называли Поникаровкой.тоже по названиям протекающих здесь речек Березовки и Поникаровки. Ближе к с. Молома моя родная д. Борки (к-з им. Энгельса). Никогда не интересовался откуда название, но побывав 2 года тому назад и увидев на месте деревни молодой сосновый бор, предположил, что название могло появиться из сочетания слов БОР на горКЕ (Борки), т. к. она стояла на небольшой горе.
Вологодский поэт правильно сказал, а вот на сайте, по-моему, Уржумского района из стихотворения, помещенного там , запомнил 4 строчки: «Идет убиенье деревни, Святой нашей русской земли. Она погибает в забвении Без видимой явной войны.» А далее один мой знакомый продолжил: «Нет тракторов в ней и плугов, Нет в ней людей и скота, Нет сенокосов, нет лугов. Как будто прошел супостат»
Наверное можно написать увлекательную историческую повесть. Про железную дорогу и паровозы, про хутора, и переселение людей,про староверов и безбожников, про жизнь в военное время,госпитали и Польский детский дом, про заготовки леса и чем закончилась коллективизация.
basil, как говорил мой другой хороший знакомый, что идей-то у меня до………(простите, много, только кто бы их реализовал? Обращаюсь к Татьяне Вениаминовне, может быть переслать basilу тот материал, что я Вам недавно выслал с целью сделать газетный вариант, а мы с удовольствием почитаем? А вступление к этой статье я обещаю для basil написать.
К сожалению, на две первые публикации моей статьи “Россия начиналась с деревень” – от 21 октября и 1 ноября 2013 года ни отзывов, ни комментариев не последовало, хотя, с моей точки зрения, там был повод о чем поговорить и рядовому читателю, и тем, кто по должности обязан уважать историю своей деревни, своего сельского поселения, своего района. Благодарен всем, кто откликнулся на мои публикации. Всем им я попытался ответить непосредственно после их комментариев после части 3 и части 4. Сегодня обращаюсь к комментариям по завершаюшей публикации.
basil: на железной дороге Киров-Котлас никогда не было остановки поезда “Нацменовский”. Этот разъезда всенгда назывался, как и сегодня, Нагибино. Мне довелось в начале 60-х прошлого столетия в Нагибино праздновать свапдьбу моего товарища Алексея Журавлева. А на следующий день гости вместе с молодоженами шли пешком с Нагибино на Вазюк. Местные жители, действительно, между собой называли поселок Нацменовский. Одни говорили, что это название привязалось потому, что здесь был лагерь пленных немцев, другие – что вокруг были хутора переселенцев эстонцев и латышей, то есть национальные меньшинства. Кстати, само название “Нацмен” даже носило одно из учебных заведений Кировской области. Об этом я писал в повести “Даль памяти”.
В этом истрическом повествовании я развиваю Вашу мысль, которую Вы сформулировали очень точно: “Наверное, можно написать увлекательную историческую повесть. Про железную дорогу и паровозы ( об этом быдет рассказано, когда речь пойдет об Опарино), про хутора (об этом уже написано много) и переселении людей ( этого я тоже уже касался всвоем повествовании), как и “про староверов и безбожников, про жизнь в военное время, госпитали, про заготовку леса и чем закончимлась коллективизация. Коллективизация прошлась черной чертой по судтьбе моих родителей и моей судьбе. Но это уже совсем другая история. А идей и у меня и у читателей “Опаринской сороки” много. Спасибо всем вам за это!
Нелли: На два первых Ваших вопроса я уже ответил выше. В Моломском сельском совете, действительно, был колхоз “Интернационал”, Его центральная усадьба находилась в деревне Наумово. Хутор Грислисов – деревня Верлюг, в которой был организовантиз окружающих хуторов колхоз “Нацмен”. Рад, что свей публикацией разбудил у Вас интерес к названию деревень. А как они, эти названия, появились, я подробно рассказываю в повести “Даль памяти” в “Опаринской искре”.
Василию: Действительно, названия деревнь и сел почти на 70 процентов свячзаны с названиями рек, озер и других объектов. Но Вы ошибаетесь, когда пишете, что “Иногда упортебляли в этих наименованиях названия колхозов”. Наоборот, иногда колхозы назывались по имени населенных пунктов. Молебенская по речке Молебице. Борки – потому что рядом было несколько небольших хвойных островков леса – борки. Березовка от березы. Вновь Поставленная – новая деревня в округе. Заречной ее называпли местные жители, иногда и сегодня так именуют, потому что она стоит как бы на отшибе от центра сельского поселения села Моломы за рекой Моломой.
Теперь о стихах об умирающей деревне. Я и сам написал немало горьких слов о судьбе умирающей деревни. В них моя любовь и боль. Продолжу этот разговор стихами священника из поселка Рудничный Верхнекамского района Кировской области Леонида Сафронова:
А в пустых деревнях, после оргий,
В орденах из сухого репья
Спит святой победитель Георгий
Без жены, без конья, без копья.
Лишь однажды очнувшимся взглядом
Он войдет, как звезда в небеси…
Тяет газом, болотом и гадом
По оставленной Богом Руси.
Жду обещанного Василием “вступления к этой статье”.
Еще раз благодарю неравнодушных людей за отзывы!
Василий, не нервничайте, а пишите вступление к материалу. Уж я как-нибудь сама справлюсь с литературной обработкой. Вот и будет, о чем поговорить и поспорить с Николаем Николаевичем – ведь оба вы руководствуетесь документами!
Николаю Николаевичу на комментарий к публикации (часть 3) в «Сороке» от 11 ноября. Если я Вам отвечу на все вопросы, то это будет, наверное, пространно. Хотел попросить переслать Татьяну Вениаминовну эти ответы для Вас, но не стоит её напрягать, она и так немало занята по выпуску газеты. Попросите её выслать мне Ваш эл. адрес и я Вам отвечу. Для читателей очень кратко: в письмах ко мне В. Н. написала, что после трагической гибели отца матушку Александру с 4-мя детьми выселили из дома , а затем решили выслать их из Красного, добрые люди помогли уехать в Сыктывкар. Есть фотографии отца, матери , их первенца и самой Валентины Николаевны.
Все очень интересно! и познавательно. Спасибо всем,кто пишет историю родного края!
ВТОРИЧНО: первый раз выключлиссь – было сухо и с излишними пояснения описываемого врнемни; сейчас бедет кратко – скучно и не интересно обвчному читателю , не краеведу.
В 1949 и 50-м годах я приезжал во время отпусков в В В-Волмангу.
Приезжал до Опарино дальше х о д и л.
Около реки Молома было поселение, где проходящие останавливались на ночлег. Называлось: колхоз Энгельса. Слышал о колхозе Нацмен там же , но никогда = о колхозе Интернационал. Часто слышалась нерусская речь.
Между Кировом и Опарино сущуствовал в то время разъезд Нацменовский, где поезд останавливался по требованию.
У меня в свидетельстве о рождении написано место рождения:д.Борки, Опаринского района. Сколько ни смотрел карты старые, нигде такой нет. Спасибо Василию – прояснил, что это где-то недалеко от с.Моломы и называлось колхозом им.Энгельса. До моих 11 лет мы жили в пос.Каска (на старых картах обозначен, как Бол.Каска, по названию реки), а потом переехали в Пинюг. Вскоре Каска прекратила своё существование, а 245 ВСО (военно-строительный отряд)перевели, как мне кажется, в Мураши.
Хотелось бы ещё точное место, где была деревня, узнать и увидеть хотя бы в картах Гугл или Яндекс.
Здравствуйте, уважаемые краеведы! Огромное вам спасибо, за размещенные материалы. Меня зовут Надежда Анатольевна, в Опаринском районе родились и жили до 1950-х годов мои бабушка и дедушка. В детстве они возили меня к себе на родину, я это воспринимала, как поездку в край Деда Мороза. И не беда, что я приезжала исключительно летом, я точно знала, что где то здесь живет этот добрый волшебник, только прячется в глухом лесу. Эти названия: Молебенское, Маромица, Пинюг, Альмеж, вот не скажу точно, Топоровцы или Тороповцы, Фоминцы, навсегда остались в моей памяти. Мой дедушка Селюнин Андреян Андреевич, родился в починке Селюнинском. Там же венчались его родители запасной рядовой Андрей Фомин Селюнин и крестьянская дочь починка Масловского Акилина Иоаннова Ржаницына. А поручитель по невесте Самуил Федоров Жолобов дедушка моей тетушки. У меня осталось много фотографий от мамы за период ее учебы в Альмеже (а может Пинюге). Многие фото имеют подписи с датой и фамилией маминых подружек (это 50-е годы). Такие необыкновенные лица! Если это нужно, я могу выслать эти фото в музей, т.к. я этих людей не знаю, а выбросить рука не поднимается. Есть коллективные довоенные фото с работниками бригад на лесозаготовках. Могу отсканировать в большом разрешении и выслать. Я же была бы благодарна за более подробный рассказ о названных починках. Про Пинюг и Альмеж я у вас нашла много интересного! Я навсегда запомнила деревянные тротуары, отмостки для полоскания белья в озере, покрытом ряской и кувшинками, огромные муравьинные кучи, выше моего роста!, аромат дикой малины и медвежьи следы.
Надежда Анатольевна! С Новым годом! Пусть наступивший год станет для нас с Вами годом совместной краеведческой работы. Думаю, что это надежнее сделать через электронную почту. Связь со мной Вы можете установить через редактора “Опаринской сороки” Татьяну Вениаминовну Тунгусову. Несомненный интерес вызывают Ваши семейные фотографии, а меня еще и упомянутые Вами фамилия Селюнин и починок Селюнинский. Надеюсь на продолжение.
В картах Кировской области 1953 года есть и н.п.Нацмен и разъезд Нацменовский.
Очень хороший сайт “Родная Вятка”. Там есть все деревни с указанием их местоположения. Наконец-то я узнал, где находилась моя родная деревня Борки. Хотя я там, наверно, не жил ни дня, так как жили мы в посёлке Каска(Каски, Бол.Каска, как правильно – не знаю), в 15 км от села Молома.
Есть и Нацмен и Нацменовский.
Лет 30 назад в я бывал тех местах, где отмечено на карте “Нацменовский”. Там был необорудованный ж.д. переезд. Возможно в этом месте была и остановка поезда. В своё время, например, поезд останавливался в районе Банной Гривы (остановка Малиновка).
Разъезд “Нагибино” могли называть “Нацменом” или “Нацменовским” в связи с тем, что в этом населённом пункте проживали эстонцы покинувшие свои хутора из-за коллективизации. Так, например, в “Нагибино”проживала двоюродная сестра моего отца. По окончании Второй мировой войны она, как многие другие “нацмены” переехала в Эстонию.