Можно приводить другие мнения и аргументы относительно того или иного имени. Предоставим возможность читателям самим найти позывные своего имени и соотнести его с делами и поступками земные. Скажем только одно: это всегда интересно!
А мы вернемся на родную моломскую землю и увидим, что имя Ексакустодиан с годами трансформировалось даже в фамилию. На Руси это обычно происходило довольно примитивным способом: «Чей сын? Ивана». Так появилась фамилия Иванов. Мы тоже спросим: «Чьей это сын?» И услышим в ответ: «Ексакустодиана». Так родилась необычная для вятских краев фамилия Каскинадин. Фамилия, действительно, не только необычная, но и очень редкая. Тем не менее, она жила в Опаринском районе. Откройте на 211 странице 8 том Книги Памяти Кировской области, изданной в 1994 году, и вы прочтете: «Каскинадин Алексей Михайлович, 1923 г.р. из Шадринского с/с, с. Шадрино, призван Опаринским РВК, красноармеец, стрелок. Пропал без вести 10.09.1942 г.»
Как видите, мы уже покинули гостеприимную Грецию, гордостью и украшением которой является Святой Афон с его двадцатью монастырями. По преданию Пресвятая Богородица проповедовала здесь веру во Христа и получила от Бога эту землю в Свой Удел. Поэтому Афон называют Уделом или Садом Пресвятой Богородицы. Название Афон – дохристианского происхождения. Предполагают, что так звали одного из языческих богов. Существует сказание, что корабль, на котором Пресвятая Дева с апостолом Иоанном Богословом (его именем освящена Чемельская церковь в селе Красное бывшего Опаринского, а теперь Даровского района, – Н.Ш.) следовали на Кипр, буря отнесла и прибила его к афонским берегам. Именно они принесли сюда весть о Христе. Сокровенная жизнь в Боге продолжается на этом святом месте из века в век, и сейчас, в наше непростое время, как писал старец Силуан Афонский: «Ныне есть еще немало подвижников, которых скрыл Господь тем, что они не творят явных чудес, но в душах их каждый день совершаются дивные чудеса, только люди не умеют их видеть».
Реальные чудеса творили первопоселенцы на вятской земле: ставили избы и церкви, обустраивали мельницы и шили суда, осваивали лес и пашню, растили хлеб и растили детей. К сожалению, неумолимое время постепенно стирает эти следы труда потомков: поля зарастают бурьяном и лесом, смыло и унесло в прошлое плотины и колеса водяных мельниц, на одну из которых в деревне Гороховской Лукинского сельсовета (до 1959 года Опаринского, а затем Даровского района – Н.Ш.), я возил на помол колхозное зерно. Давно нет уже Гороховской мельницы, нет и Лукинского сельсовета. Да и в деревне Большое Лукинское, которая была центром сельсовета, как сообщила мне глава Лузянского сельского поселения Марина Владимировна Ковалева, в составе которого находится сегодня эта деревня: «Осталось 27 хозяйство и 71 житель». А в 1939 году в Лукинском сельсовет состояло на учете 25 деревень и починок.
Хорошо помню Большое Кошелево – красивое поселение на круглом, как на блюдце, холме. Таким оно казалось мне, когда я поднимался от речки Широкородки, проходил мелколесье и попадал на зеленеющее на крутом взгорке поле. Деревня стояла где-то вверху, и казалась мне уходящей к солнцу. Помню правление колхоза, магазин, в котором продавцом работала моя двоюродная сестренка Клава, и который почему-то располагался на втором этаже. Помню здание Лукинской школы, которая открыла дверь в педагогику девчушке с Малого Кошелева (Лукинского) Нине Пономаревой – сегодняшней моей собеседнице Нине Васильевне Русановой, посвятившей всю свою жизнь Шабурской школе. Мне посчастливилось бывать и на Малом Кошелеве, в Малой Лукинской, где родилась и выросла моя собеседница. Там по праздникам монтировали деревянную карусель, которую крутил бегающий вверху по деревянному настилу мужчина, а гостей, в первую очередь, детей, угощали клюквенным морсом. Мне, тогда еще школьнику, это казалось каким-то невероятным чудом.
«Кто бы мог подумать, что когда-то в Шабурах закроют школу, – вздыхает Нина Васильевна. – Численность учащихся в нашей школе доходила до 150 человек. Ребята из дальних деревень жили в интернате под присмотром Зинаиды Александровны Жилиной. Она же заведовала школьным хозяйством. А ее муж, Георгий Иванович, вернувшись с фронта контуженным и с осколком снаряда в голове, первые послевоенные годы работал инструктором райкома партии. Но перетянула любовь к детям. Сначала была семилетка в Моломе, а потом Шабурская семилетка в Заполье. Педагогический коллектив у нас сложился сильный. Михаил Дмитриевич и Мария Васильевна Манины, Ольга Яковлевна и Нина Тимофеевна Котельниковы, Валентина Васильевна Бобкова. Не случайно Заполье называли учительской деревне, поскольку в каждом из пятнадцати дворов жили учителя. Все мы были такими же энтузиастами, каким сегодня является в Стрельской школе Николай Павлович Бартев, который на днях организовал поход учащихся в наши Шабуры. Думаю, что старожилы села рассказали им и о нашей школе в Заполье, которая долгие годы квартировала в доме купца Ивана Михайловича Рудакова. Теперь уже и Заполье-то вымерло, что уж тут говорить о Кустовке?!
Плачь, Россия, последние хаты
Навечно сгинут в твоих краях,
Те, что были когда-то богаты
В селах, поселках и деревнях.
Это стихотворение Александр Еськов так и назвал «Плач России».
Ребятишки сидели по лавкам,
И согласие было в домах…
Только вышла деревне отставка –
Все давно рассыпается в прах.
Ныне хаты свой век доживают,
Прорастает в ступеньках репей…
Посмотрите, их души взмывают
Белой стаей шальных голубей.
Захлебнешься, Россиюшка, в плаче.
Слышишь, как твои хаты гниют…
Не старушки об этом судачат,
А святые в углах вопиют.
Рухнули от невнимания в полном забытии избы, о починках-хуторах, поросших лесом, уже никто и не вспоминает. Одна за другой уходят в безвозвратное прошлое деревни. Решением Кировского облисполкома №618 от 17 октября 1961 года снята с регистрационного учета деревня Избновская Моломского сельсовета, в которой родилась и выросла моя собеседница Евгения Михайловна Кокоулина. Ей было пятнадцать лет, когда ее родители Михаил Экзакустодьянович и мать Анна Алексеевна сменили место жительства, перебрались в деревню Лукинскую Шабурского сельсовета. Эту деревню, правда, чаще, Кокоулинской называют. Мне тоже удалось, благодаря фотографиям из семейного альбома Кокоулиных, побывать в этой вымершей деревне. С ее мужем Николаем Алексеевичем, как его называли в Шабурах, «вечным трактористом», мы вели речь о работе механизаторов Моломской МТС, которой он посвятил лучшие свои годы. А с Евгений Михайловной – о житье-бытье, о детях и просто «за жизнь». Говорят, в прошлое не бывает возврата, но на то нам и память дана, чтобы это прошлое, как солнечный лучик безвозвратного детства, хотя бы, как кадры кино, жило с нами, волнуя и радуя.
В прошлые дни не бывает возврата.
Вход запрещён. Выпуская наружу,
Двери, открытые настежь когда-то,
С каждой минутой становятся уже.
Из материнского вырвавшись рая,
Детство теперь, деловито-серьезно
В очень недетские игры играя,
Вдруг понимает (увы, слишком поздно),
Что оставалось ребенком…покуда
Окна светились в родительском доме…
Дверь моей памяти – доброе чудо,
Снова в твоем замираю проеме.
В нашем разговоре мы с Евгений Михайловной Кокоулиной распахнули двери памяти, но идти-то оказалось некуда: ни Избновской, ни Лукинской, ни Заполья на моломской земле уже нет. Мы привыкли во всем винить государство. Так, наверное, удобнее. А мне подумалось: может быть, люди сами виноваты, что сменили родительский дом на новое место жительства, провели свою централизацию? Кокоулины оказались в их числе. Но стоит ли таких же, как они, винить в этом? Каждый зеленый росток тянется к свету. Сегодня трудно судить, что послужило причиной для принятия ими такого решения. Скорее всего то, что деревня Избновская, которую и сегодня местные жители именуют Кустовкой, находилась, как записано в клировой ведомости, в 14 верстах от Шабур, а детей надо было растить и учить. (Верста – старая мера длины, равная 1,06 км., – Н.Ш.). То есть, как говорится, те самые «семь верст до небес и все лесом». А Лукинская почти рядом с селом – в двух верстах. Может быть, причиной было желание помочь детям вырваться из колхоза. При переезде это сделать было легче. Сама Евгения Михайловна в нашем разговоре не раз вспоминала эти слова «В то время вырваться из колхоза было не так-то просто».
Николай Шкаредный, продолжение следует…
Начало:
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Часть 10
Часть 11
