Чем же меня заинтересовала научный сотрудник Кировского художественного музея братьев Васнецовых Г.Г.Киселева? Причин две, о них поподробнее расскажу ниже. А пока послушайте, что говорит Генриэтта Георгиевна в интервью газета «Вера»: «Я поначалу ездила не одна, а вместе с крупными реставраторами из Москвы Савелием Ямщиковым и Вадимом Зборовским – они были научными сотрудниками мастерской Грабаря, очень глубокими, уже тогда верующими людьми. Вместе мы собирались ехать в глубинку. Храмы стояли открытыми, даже решеток на окнах часто не было. Входишь в церковь, красивую снаружи, а внутри разруха. Иконы, а иногда книги, валяются, покрытые голубиным пометом. Это было страшно. Но какая радость была в этой грязи находить древний образ! Первой для меня стала икона XVI столетия. Савелий сразу понял, что она представляет большую ценность для музея, а я видела перед собой просто черную доску. Долгое время иконы никого не интересовали, кроме музейщиков да нескольких коллекционеров из Москвы.
Когда начались их набеги?
В начале 60-х. Самая крупная фигура, которая у нас чистила храмы, – это писатель Владимир Солоухин. Есть одна церковь в Опаринском районе, он вынес оттуда два нижних ряда иконостаса, а я привезла в музей два верхних. Солоухина трудно винить – тысячи храмов были обречены, вместе с иконами. Но Глазунов по сей день владеет царскими вратами одного из храмов Ярославля, и хотя церковь уже действует, о том, чтобы вернуть врата, речи не идет. Набеги делались в основном для себя, для своих коллекций. Ездили влиятельные люди, у которых был свой транспорт. Потом оказалось, что иконы пользуются большим спросом за границей, да и внутри страны иметь их стало модным. Поэтому я сначала собирали образа XVI века, а потом XVIII, то сейчас уже и XX. В 80-е годы происходящим заинтересовался кировский КГБ, создав специальное подразделение, которое занялось охраной иконописи. Сознательно ли тогда отбирали сотрудников, для которых иконы были чем-то большим, чем живопись, не знаю, Но это были люди необыкновенные, очень светлые. Они путешествовали со мной по вятской глубинке, снимая образы на видеокамеру»
В связи с упоминанием КГБ, не могу не напомнить другую историю. Органы во все времена интересовались отношением людей к церкви, церковным имуществом, а, соответственно, и теми, кто конкретно занимался этой работой. Особое внимание было уделено музейщикам, которые, якобы, во время поездок по церквям и храмам для сбора церковного имущества для пополнения музеев могли что-то отложить и для себя на «черный день». В биографии директора Сольвычегодского музея Ивана Ильича Томского об этом нет никаких сведений. Но в 1939 году он был репрессирован, место его гибели неизвестно. Иначе сложилась судьба его учителя и наставника Петра Дмитриевича Барановского. Узнав о планах разрушить собор Василия Блаженного в Москве он сел посреди церкви и сказал: «Взрывайте со мной». Удивленный таким бесстрашием ученого, Сталин отменил распоряжение о взрыве собора. Это спасло жизнь и самому профессору.
Вернемся к интервью Генриэтты Георгиевны Киселовой, благодаря которому мы знаем, что иконы двух нижних рядов Никольской церкви, отметившей 15 января свое 300-летие, были вывезены с Верхней Моломы писателем Владимиром Алексеевичем Солоухиным. Почему Солоухин увлекся собирательством старинных икон? С раннего детства он видел и слышал, как молилась его мать перед иконами, опустившись на колени. Мальчик становился рядом с ней, испытывал чувство благоговения от молитвы матери. Первую старинную икону Солоухин получил от соседа по дому в родном селе Алепине. В середине пятидесятых годов Владимир Алексеевич исходил пешком немалую часть его родной Владимирской области. Широко известна его повесть «Владимирские проселки», изданная в 1957 году. В начале 60-х писатель на свои гонорары купил вездеходную легковушку «Уаз». Он объездил в поисках старинных икон почти всю Владимирскую область и часть Ярославской. Как видим, этот «Уаз» довез его и до нас, то есть до Никольской церкви на Верхней Моломе. Вот как описывает встречу с редкой иконой в доме сельской жительницы поэт Солоухин в стихотворении «Сказка».
Я вошел туда и, вздрогнув, замер:
Средь кадушек, чугунов, ухватов,
Над щелястым полом, над лоханью,
Расцветая золотым и красным,
На скамье ютится Божья Матерь
В золотистых складочных одеждах,
С ликом, над младенцем наклоненным,
С длинными тенистыми глазами,
С горечью у рта в глубокой складке.
Где сегодня иконы, вывезенные Солоухиным из Никольской церкви, установить трудно. Возможно, после реставрации некоторые из них остались в семье писателя, хотя вряд ли. Родовой дом в селе Алепино, квартира в Москве и дача Владимира Алексеевича в Переделкино неоднократно подвергались грабительским налетам. Жена писателя Роза Лаврентьевна Солоухина писала после его смерти: «Солоухин был расстроен, что перестройка не улучшила общего положения дел в стране. Он был возмущен приватизацией, совершенно не принял новые демократические порядки. Он страдал оттого, что мы оказались не такими передовыми, как считали себя в советское время. Гайдаровская реформа лишила нас абсолютно всех денег. Он зарплату не получал, гонорары были на сберкнижках. Пропали все до копейки деньги. Он в это время заболел. Я бегала по ларькам, искала, где газеты на рубль подешевле». Известно, что в наше время в доме Солоухина в Алепине остались некоторые собранные писателем вещи: старинные кувшины, разделочные доски, прялки, туески, оклады некоторых икон. Иконы в этом списке не упоминаются…
Солоухин и исчезнувшие из Никольской церкви иконы – первая часть этого рассказа, связанного с искусствоведом Генриэттой Георгиевной Киселевой. Вторая часть, как я уже говорил выш – сохранившиеся иконы Никольской церкви она вывезла в Киров в областной художественный музей В.М. и А.М.Васнецовых, где они находятся и сегодня. В середине апреля 2017 года глава Опаринского района А.Д.Макаров и специалист отдела культуры, спорта и молодежной политики администрации района Н.Н.Максимова посетили музей братьев-художников Васнецовых. Они встретились с директором Т.С.Мазур и главным хранителем музея Е.Г.Сазановой, совместно осмотрели иконы, переданные в 1975 году из Никольской церкви на временное хранение. Как рассказывает Надежда Николаевна, иконы находятся на консервации, места-пятна, где краска подверглась шелушению, законсервированы. Дальнейшее временное хранение никольских письмен может привести к их полной утрате. Для того, чтобы музей имел возможность отправить иконы Никольской церкви на реставрацию, их необходимо было перевести с временного хранения в основные фонды музея Васнецовых. Что и было сделано по итогам этого визита.
Все это оживила память, когда прочитал 3 марта 2017 года в «Опаринской сороке» статью «Три книги Феодосия Гавриловича»: «В одной из записей речь шла об иконе, которую с интересом рассматривали ребята. Была она почти в рост человека, состояла из двух стыкованных между собой половин. Причем, по словам Феодосия Гавриловича, дерево тесалось топором». Интересно отметить, что сотрудники художественного научно-реставрационного центра имени И.Э.Грабаря, обследовавшие сохранившиеся иконы Никольской церкви, датировaли их началом XVIII века. Отсюда вывод: иконы представляли определенную ценность. К сожалению, к их сохранению не было предпринято должных мер, только в 1975 году 32 уцелевшие иконы были переданы на хранение в Кировский художественный музей. Сегодня они находятся в фондах Вятского художественного музея им. В.М. и А.М.Васнецовых. В каком они находятся состоянии, я рассказал выше.
Николай Шкаредный.
Член Международной ассоциации писателей.
Продолжение следует…
