Итак, май. Очаровательный месяц. Нежное тепло, жужжание пчел в белой роскоши яблоневого цвета, молодая ярко-зеленая трава, голубое зовущее небо и его зеркальное отражение в ласковых водах могучего разлива.
«Я скажу: не надо рая! Дайте родину мою!» – воскликнул когда-то вечно молодой и всегда нами любимый Сергей Есенин. Подтверждая, правоту этих слов, тянутся, отталкиваясь от упругой голубизны крыльями, вереницы возвращающихся птиц. Радость свидания с родиной не в силах удержаться в птичьем сердце и вырывается в небо громким торжествующим криком.
Пожилая женщина, присевшая на завалинке дома, осушит непрошеную слезу краем рукава старенькой кофточки, смутится, если кто-то увидит её слабость, и, словно оправдываясь, скажет: «Вот ведь, ещё до одной весны дожила».
Не надо рая. Надо, жить. Если разобраться; все люди, хоть в какой- то степени Близнецы. Иначе бы откуда на земле такая раздвоенность: считается хорошим тоном кричать с трибун о мире и продвигать под нос соседу ракеты с боеголовками.
В городе Н медицинский институт находится прямо напротив военного училища, одно заведение учит калечить и убивать, второе лечить и воскрешать. Все заняты любимым делом.
Девятое мая! Прежде чем поднять рюмку за великую Победу отцов и матерей, мы встанем и помолчим о тех, кто не пришёл. За тех, кто «по-русски рубаху рванув на груди», выше собственных страхов, надежд и самой жизни, оценил свободу страны и вековой лад в ненаглядной своей деревеньке. Быстро что-то забыли «наши заграничные друзья», что уж если наступит такое время, когда, как у нас говорят, «тюк на крюк», то страшен будет народный гнев.
А ведь если по – хорошему, то не найти на матушке Земле людей более открытых, хлебосольных и добрых душой. Много ли надо-то, «друзья»? Не лезьте только в наш монастырь.
Весна на лугах и в полях в полном разгаре, но, чтобы понять всю её животворящую силу, необходимо зайти в лесную чащу, туда, где малюсенькими пульсирующими струйками выбиваются из-под снега будущие реки и речки. Сливаясь друг с другом, понесут они живительную влагу всему сущему на земле. Не бойтесь коричневатого цвета воды, почерпните пригоршню и попробуйте на вкус. Вам сегодня повезло: вы пили настоящую живую воду – грудное молоко матери – природы.
Вплетают берёзы изумрудные листочки в косы ветвей, золотые брызги разбрасывает солнце, серебром хвалится речная гладь. Невозможно придумать и создать что-то более утверждающее жизнь, чем май. И вряд ли есть человек, не восхищающийся его энергией, способной вывести из волшебного долгого сна казавшееся мёртвым зёрнышко, помочь пробиться хрупким росткам цветов и поднять до самых высоких ветвей деревьев живительные земные соки.
Майский лес это ещё и детские ясли. Не сегодня-завтра в гнёздах терпеливых птиц появятся птенцы. В норах, логовах, дуплах народится беспокойное и всегда голодное пополнение.
Семейные хлопоты главный признак майских дней и белых ночей. В волчьем логове припали к материнским соскам волчата. Пищат, отталкивая друг друга. Голодные боли изнуряют волчицу. Перед глазами в сером мареве плавают то чёрные, то красные круги. Поползла наверх от волчат, чтобы не лезли к пустым соскам. Вытянулась под пробившимся лучиком майского солнца, надеясь сберечь силы. Кто бы знал, как трудно дадутся ей эти первые дни после родов. Любой матери трудно. Одна надежда, что рыскающий по тайге отец семейства не погиб и найдёт, наконец, добычу, которая их спасёт.
У теленка свои радости. Хозяин сделал загончик – и расширился, наполнился многими интересностями мир. От мамки, правда, отсадили, но кормят вволю. А главное, всяк проходящий погладить норовит, и ребятишки хлебушек из дома украдкой таскают. В сердце у этих озорников доброта ко всему живому заложена.
Сохранилась бы способность радоваться, ликовать крестьянской душе при виде свежей зелени молодой травы. А не получается. Не гудит округа, разбуженная мощью тракторных двигателей, не летят грачи и чайки вслед за поднимающим земной пласт плугом, не струится по семяпроводам зерно, имеющее волшебное свойство стать хлебом. Тщетно ищет утренний ветерок, забравшись через разбитое окно избы, её хозяев. Кто ответит, для кого целуются зори, освещая майскую ночь?
Дикое поле. Дикий бурьян и крапива. И мы, забывающие тепло деревенской избы, без любимого дела, без веры в земную справедливость угрюмо молчим, словно похоронили близкого человека. Бой за родную землю мы бездарно проиграли. Простите нас.
Лишь воспоминания о безвозвратной юности отогревают души. Грустно улыбнёмся, вспоминая ушедшие годы, первую любовь и робкие слова признания. Юный всадник, пригнувшись к шее рыжего коня, проносится так быстро, что едва успеваешь узнать в нём себя. На стареньких велосипедах пыльной дорогой увозят мальчишки курносых девчонок туда, где их заботливо скроет от посторонних глаз кипящая белым запашистым цветом черёмуха. Везут бережно; не всё равно ей там, на заднем железном сидении. Везут, как самую хрупкую и самую нужную драгоценность, без которой, и жизнь не жизнь.
Ох уж этот май! Но пусть бы так было всегда.
Что-то с грохотом сорвётся в небесной канцелярии. Как дородная купчиха в тёмно-синем платье, выплывет из-за горизонта сверкающая молниями туча. Плеснёт весёлым и уже тёплым дождём. Многое претерпевший, но выживший мужик, не страшась небесных слёз, докопает начатую гряду, сядет на крылечко и, закурив ядрёную «Приму», задумается о ближних, насущных делах. Несть им числа.
Годы проходят в труде, а дел не убывает. И что за жизнь такая? Вон жена из магазина возвращается. Не об этом он мечтал, когда грел разгорячённым сердцем её озябшие руки. Кольнёт под лопатку упрёк: обещал златые горы, молочные реки, шоколадные берега, а ничего не сбылось. Всегда ли ценил её? Да где там. Другой раз так окрестишь, что скотине бы стало обидно. Но как-то пережила. А вся -то велика ли?
Во многих несправедливостях идут годы. Нет, не идут, а летят, словно кони к утреннему водопою. Что-то давно знакомое ворохнётся в зачерствевшем сердце. Встанет и торопливо пойдёт навстречу жене. Заправит под мокрый платок, упавшую на глаза истончившуюся прядь волос. Заберёт сумки. Попробует сказать что-то доброе, ободряющее и вспомнит нужные слова, но не сможет произнести их. Постесняется. Столь далеки они от каждодневных переживаний и хлопот, что вряд ли будут поняты и оценены.
«Чего с тобой? Заболел?» – опасливо спросит жена. В глазах удивление и тревога. Ничего не ответит. Только нежность надолго останется в сердце.
Май!
Николай Алешинцев.
