Мне выпало счастье побывать в знаменитом колхозе «Путь Ленина», беседовать с Александром Дмитриевичем Червяковым, и даже вписать этот документальный сюжет в свою художественную повесть «Женины братья». В нем не было никакой гордыни, он был и остался человеком, влюбленным в людей и в дело, которому посвятил всю свою жизнь. К нему применимы слова Экзюпери: «Встреча с ним так же радостна, как свежий ветер с моря». Его изречения можно было слушать и слушать, этот крестьянский парень говорил простым народным языком. Он принял обнищавшую сельхозартель и превратил ее в современное развитое сельскохозяйственное предприятие. Отвечая на вопрос: почему он согласился променять уютный кабинет инструктора райкома партии на беспокойную председательскую должность, Червяков говорил: «Из райкомовского кабинета давать указания легко и просто, а я решил эти указания переложить на собственные плечи и попытаться превратить в жизнь. И получилось! Взялся выращивать лен, культуру, которая год от года все больше уходила с поля. Если в 1940 году лен в области возделывали на 144 тысячах гектаров, в 1960 это посевное поле сократилось до 86 тысяч гектаров. В 1960 году колхоз «Путь Ленина» впервые получил от производства льна весомую прибыль. Появилась возможность регулярно выплачивать зарплату».
Наш разговор с Червяковым состоялся на центральной усадьбе колхоза «Путь Ленина» в поселке Юбилейный. Этот поселок, как и преуспевающий колхоз, – тоже его детище. К сожалению, 20 августа 2012 года оборвался жизненный путь Александра Дмитриевича, как было написано в некрологе: «Выдающегося организатора и новатора сельскохозяйственного производства, патриарха председательского корпуса области». Но он оставил на вятской земле добрую память. А я снова слышу его слова:
«Какие страхи мне пришлось пережить. Опытные, знающие люди смотрели на меня, как на обреченного, а мужики, знавшие меня, стали наперебой отговаривать: «Экую тяжесть ты принял, Шура, уму непостижимо, любым способом уходи. Мы-то уж к закату жизни идем, как-нибудь домучаемся, а тебе свою жизнь губить в расцвете сил – не дело. Уезжай. Любым способом отбояривайся». Я всегда с уважением и интересом относился к мнению стариков, но этими советами пренебрег. «Не боги горшки обжигают», – начал я, но не докончил. Сколько до меня было и городских, и деревенских, и говорунов, и хозяйственных мужиков, которые «горшки обжигать» так и не научились. Отец, почувствовав во мне твердость, сказал: «Если вправду силу в себе испытываешь, всего себя клади. Без остатка. Тут, как на войне, кто неуступчивее, за тем и высота». Этот наказ был мне по вкусу».
«Отец с матерью мне тоже дали свой наказ, – Анатолий Иванович Суровцев отодвинул бумаги, – быть честным перед собой и перед людьми. Так и старался жить всю жизнь. И у нас с Галиной было в жизни всякое. Только поженились – и сразу первое испытание. Это сегодня студенты считают себя свободными и перед людьми, и перед государством. Они почему-то воспринимают окружающий мир с точки зрения, что государство что-то должно им дать. То же образование. И никак не хотят принять вторую часть – отплатить государству и людям той же монетой. У русского народа есть хорошая поговорка: уж если любишь ты кататься – люби и саночки возить. Нынешняя молодежь кататься любить, но почему-то считает, что саночки должен возить кто-то другой. В наше время этого не было. Было обязательство перед государством: оно нам знания, мы ему – свой труд, там, куда пошлют. Оно формулировалось одним словом – распределение. И пренебрежения, которое сквозит сегодня у молодых людей к деревне, не было. Работа на селе считалась такой же важной и нужной, как у станка. Я понимал, что моя профессия – ветеринарный врач – престижная не тем, что я стану первым парнем на деревне, а тем, что принесу пользу своим добросовестным трудом. Всю жизнь на селе отработал и ничуть об этом не жалею».
Наша справка: 31 августа 2016 года в России отмечался День ветеринарного работника, к которому мои герои – Суровцевы имеют самое прямое отношение. 8 сентября в Кирове состоялось торжественное собрание, посвященное 150-летию ветеринарной службы Кировской области. Сердечно поздравил Анатолия Ивановича и Галину Николаевну с этими важными событиями. Ветеринарной службе 150 лет, и, как продолжение этой , в 1930 году в Кирове был открыт Ветеринарный факультет. За годы существования здесь подготовлено более семи тысяч специалистов. В их числе мой сегодняшний собеседник ветеринарный врач Анатолий Иванович Суровцев. Сегодня ветеринарный факультет вместе с зоотехническим вошел в состав факультета Ветеринарной медицины Кировской государственной сельскохозяйственной академии, который с недавних пор готовит еще и специалистов по товароведению и экспертизе продовольственных товаров. Новые веяния пришли в учебные программы. Только с практикой стало сложнее…
«Галя окончила институт в 1963 году, – продолжает свою мысль Анатолий Иванович, – и ее направили на Зуевскую инкубаторную станцию. И она, хотя имела полное право отказаться, как замужняя женщина, тем более, что уже ждала ребенка, поехала. А мне еще оставалось год учиться. Защитил диплом и на комиссии получил распределение в Вологодскую область. К тому времени у нас уже появился первенец – дочь Ольга. Услышав эту новость, члены комиссии спросили: «Где жить и работать думаете?» Ответил: «Планировали вернуться в колхоз «Красный Октябрь» на родину». «А жена против не будет?» «Мы это уже давно обговорили, ездила Галина в нашу Нижнюю Волмангу на смотрины. Понравилось». Улыбнулись: «Ну что нам с вами делать?» Выручил наш декан: «У Анатолия Суровцева учеба и труд всегда шли рядом. В 1961 году ему была вынесена первая в стенах института благодарность за качественное выполнение работ и хорошую организацию производственной практики своих сокурсников. Так было и в последующие годы. На практике он показал, что стал хорошим специалистом. Думаю, ждут его в родном колхозе на Моломе. Поддержим парня и пожелаем ему успеха!»
Было это в 1964 году. В том году колхоз «Красный Октябрь» был разукрупнен на два хозяйства, выделился колхоз «Родина» Паломицкого сельсовета. «Но, как бы там ни было, – вспоминает Галина Николаевна Суровцева, – у меня, как у зоотехника по племенному делу, работы не убавилось: 6 бригад, а это более 570 коров, больше 100 свиней, от 400 до 600 овец. Плюс Паломица и военный поселок Каска, где было свое подсобное хозяйство. Так что походить и поездить довелось немало, поэтому все деревни и хутора, о которых во время учебы в институте рассказывал мне Анатолий, я увидела и изучила на деле, познакомилась с местными жителями и, думаю, и они признали меня за свою, почитай пятьдесят лет рядом жили и работали. Креп колхоз – росли люди. Например, Семен Ильич Селюнин, работал учетчиком в Молебенской, а в Моломе его назначили главным бухгалтером колхоза. Механизатор Николай Иванович Матвеев возглавил колхоз «Красный Октябрь» в самое трудное время, во время ельцинской перестройки. Да и с районом познакомилась основательно, когда работала на Опаринской ветстанции».
Николай Шкаредный, член Международной ассоциации писателей.
Продолжение следует…
“Суровцевы и другие” – часть I
“Суровцевы и другие” – часть II
“Суровцевы и другие” – часть III
“…и военный посёлок Каска”…-именно здесь я и прожил первые 11 лет своей жизни.
НЕРАВНОДУШНОМУ. К сожалению, вступать в беседы приходится с “неравнодушным, но скрывающим свое
имя и фамилию” человеком. Чего скрывать, если Вам так дорога Ваша малая родина, где вы прожили 11 лет, т.е здесь, в военном поселке “Каска”, прошло Вашего безмятежное детство. Вы бы дополнили мой рассказ своими воспоминаниями, они так важны для восстановления истории Моломской стороны. Попробуйте сделать это. Я и читатели “Опаринской сороки”будут Вам признательны за это, потому что о поселке Каска практически нет никакой информации. Кем были Ваши родители, как они оказались в этом поселке, что представлял из себя этот населенный пункт и т.д. Заранее благодарен за помощь и содействие. А поселок Каска в моем материале упоминается. Читайте последний абзац. Всего Вам доброго. Пишите.
Николай Николаевич, из рассказов жителей Н. Паломицы помню, что в лесах за Паломицей на Каске (на каком расстоянии?)стояла воинская часть. Там служили в том числе и ребята из Украины, многие женились на паломицких девушках и остались в районе, когда воинская часть на Каске была ликвидирована. Конечно, интересно бы узнать обо всем этом больше и подробнее.
И я о том же, потому что воинская часть – это что-то новое в те времена в моломской глубинке. Понятно, что они, солдаты, возможно, не только украинцы, заготовляли, видимо, строительный лес для нужд армии. Поэтому и скрыта жизнь Каски пеленой, а гриф “секретно” на эту тему никто не ставил. Вот я и обратился к Неравнодушному написать, пусть детские воспоминания. Перечитываю детские воспоминания Михаила Верещагина и Василия Графова и как бы сам становлюсь их соучастником. Может быть, ещё кто-то из читателей “Опаринской сороки” имел честь жить и работать в Каске. Поделитесь с нами.
К сожалению, тех, кого знала я, уже нет в живых. Но все равно кто-то должен помнить хотя бы по рассказам людей старшего поколения! Жаль, если немаловажная часть истории и жизни нашего района канет безвозвратно.Вполне вероятно, что кроме Каски были и другие места дислокации воинских частей.