Яков Петрович Шефер взял в руки гармонь очень рано, лет в шесть-семь он уже пытался играть «Во поле береза стояла». С тех пор с этим инструментом не расстается. Ему было у кого учиться: отличным гармонистом был отец, старший брат играл на баяне. Маленькому Яше гармонь в руки не давали – хотели, чтобы он тоже стал баянистом. Родители считали этот инструмент более благородным. Баян он освоил. Но русская гармонь навсегда осталась его большой любовью.
«Я – сторонник всего российского, настоящего русского, национального, – говорит он. – Хотя во мне течет и немецкая кровь, бывает порой до слез обидно смотреть, как по телевидению пропагандируют зарубежную культуру и музыку, а о своей забывают».
Немецкая кровь… Мать у Якова Петровича родом из Котельнического района. В школе ФЗО она оказалась на Урале. Отец туда был сослан из Великого Новгорода, из села Ксенофонтово, которое полностью было немецким. Перед самой войной всех немцев из европейской части страны выселили. Так по велению свыше менялись и рушились судьбы людей. Отец работал на буровой. Там, на Урале, познакомился с вятской девушкой и создал семью.
Когда решили перебраться на историческую родину жены, Маромицу выбрали по объявлению в газете «Лесная промышленность». Поселок строился, леспромхоз работал, жизнь кипела. Строилось жилье. Поэтому квартиру в новом доме дали сразу. К тому времени Яков Петрович уже работал электросварщиком.
Самые лучшие гармонисты, считает Яков Петрович, и гармони тоже, в Горьковской области. Но вятские немногим им уступают.
Почему же так ценит он гармонь? Ведь возможности баяна куда шире.
«Есть в гармони какая-то изюминка. И хороший гармонист сыграет на ней не хуже, а иногда и лучше баяниста. Особенно хороши гармони не фабричные, а кустарные: строй у них нежный, ласковый. Хотел я купить новый инструмент, – говорит гармонист. – Да стоит он сейчас больших денег. И ждать надо года два: очередь. Ганинская фабрика под Кировом работает, но готовые гармони сразу забирают перекупщики. В Москве вятская гармонь стоит уже 95-100 тысяч. А вот что в ней такого, словами объяснить невозможно. Наверное, душа».
Нот Яков Петрович не знает, в музыкальной школе не учился, все мелодии и наигрыши подбирает по слуху. Играет он и плясовую, и танцевальную музыку, и песни, и национальную немецкую, которую слышал от отца: польки, вальсы.
Его любимая телепередача – «Играй, гармонь!» Недавно он посмотрел выпуск, посвященный встрече немцев, которые эмигрировали из России в Германию, с ансамблем «Частушка». Немцы прекрасно говорят по-русски, ценят гармонь и играют на ней. Именно этот инструмент многие привезли с собой на новое место жительства.
Отец у Якова Петровича играл на гармони с ласковым названием «Рябинушка», выписанной через Посылторг. Она и сейчас в руках сына поет заливисто и широко, хотя возраст у нее солидный. Покупал Я. П. Шефер несколько кустарных гармоней. Была у него и настоящая горьковская. А сейчас – обычная шестипланка.
Он любит играть, когда остается дома один: «Играешь, музыка звучит, а сам ты где-то не тут, уносишься мыслями далеко-далеко».
Несколько лет назад Яков Петрович перенес инфаркт. И с тех пор, как сам признается, стал еще больше ценить и понимать жизнь, любить ее, быть добрее: «Все перевернул и все переосмыслил, превратился в другого человека». Думается, что справиться с болезнью ему помогла и любимая гармонь.
Всю жизнь он участвует в художественной самодеятельности: и как аккомпаниатор, и как вокалист, и как солист-гармонист. Не раз становился победителем районных конкурсов гармонистов, участвовал и в областных.
Особенно памятно ему одно из выступлений в Кирове, когда после концерта подошли к нему за кулисами двое солидных пожилых мужчин. И попросили показать гармонь. Один стал нажимать на голоса, а второй сверял звук с камертоном и что-то записывал. Оказалось, таким образом они «снимали» строй инструмента, который уж очень им понравился. Позднее узнал Яков Петрович, что были это вятские гармонных дел мастера. У каждой гармони свой строй – и мастера захотели будущие свои инструменты настраивать по гармони Я. П. Шефера.
«Я за то, чтобы гармонь в России пропагандировалась как можно шире. Чтобы открывались классы в музыкальных школах, создавались любительские клубы. Мы – русские и не должны об этом забывать».
На снимке:
Я. П. Шефер.
Текст и фото Татьяны Тунгусовой.
Детство я провел в маленькой деревушке. Но в пяти домах были две гармошки: одна с русским строем, вторая – “хромка”. В праздники в главном сельском центре – деревне в 20 хозяйств сходилось всё окрестное население и непрерывное звучание гармошек еще долго стояло в ушах после возвращения домой.Спасибо за сохранение традиции.