«Альмеж – родина моя! Климсон, Тросс, Лопаткин – родные хутора».
(М. Лучинина).
Где же расселились переселенцы, получившие документы на бесплатное пользование землёй вокруг станции Альмеж? Лесничество разметило земельные участки в основном по берегам речек – Пушме, Восточному и Западному Альмежу, Левой, Средней, Правой и Кичугу. Номера земельных участков правление волости начало с северной территории – с окрестностей Альмежа, с № 1 по 69. На земельных участках планировалось по несколько хуторов, а то и до двух десятков. Например, на участке № 41 в 1926 году числилось 17 хуторов, а до 1921 года их было около 25 – это от хутора Турман и дальше. Нужно сразу сказать, что с образованием независимой Эстонии после окончания гражданкой войны в 1920 году некоторые эстонцы – хуторяне вернулись на родину.
Когда писал о строителях железной дороги, о строителях дорог – корчёвок, мостов, то сожалел, что нам – потомкам не осталось никаких сведений об этих тружениках. Хуторяне годами вырубали тайгу. Это не просека для железной дороги – грандиознее. Иногда мысленно пробую представить масштабы лесных разработок хуторян, и мне кажется, что они вырубили леса не меньше, чем лесопункты Альмежа с техникой. А хуторяне ещё корчевали пни, не оставляли гнить древесину, сжигали сучки – не было такой захламлённости у них, как в делянках лесопунктов. Да, труд был грандиозен и очень тяжёл. Как у Некрасова: «К жизни воззвав эти дебри бесплодные, гроб обрели здесь себе». Многие ушли из жизни раньше срока от такого труда.
Долго колебался – писать о жизни хуторян или нет? Будет ли это интересно для читателей? А вдруг читатели определят мой опус как какую- то белиберду. И всё же решил – надо донести до потомков некоторые сведения из жизни хуторян. Не напишу, не передам альмежанам, что мне когда-то передало старшее поколение – и останутся они, как и строители железной дороги, в безвестности. И как не написать? – «Это наша с тобою страна, это наша с тобой биография» – наша малая родина.
Итак, начнём с хуторов по речке Пушме. Сразу оговорюсь – у меня нет информации по этим хуторам, кроме данных переписи 1926 года. Наверное, где-то в 1909 году к будущим хуторам по Пушме была построена дорога – корчёвка, которая начиналась от железной дороги на 207 – 8 км. По переписи населения 1926 года на участке № 1 уже никто не жил. На участке №2 на хуторе № 2 было два домохозяйства, жителей 6 человек. Фамилий нет. Удивительно, кто так записывал, не указывая фамилий. Наверно нужно было только количество душ, хотя там, где одно домохозяйство – фамилии указывались.
От Альмежа в 15 км не значатся участки № 3,4,5,6 – уехали хуторяне в поисках лучшей жизни, а может, некоторые хутора вообще не были заселены – разрешалось выбирать. И опять, а что там выбирать – кругом тайга, как определить хорошее место? На участке № 7 на хуторе №2 в 13 км от Альмежа жила семья Пестовых – 4 человека. В 60 –е годы в Альмеже жили Пестовы – потомки бывших хуторян? На этом же участке на хуторе № 3 жила семья Капустиных – 6 человек. Куда и когда уехали? Знаю только следующее. В годы войны учителя в деревне Кичуг Бакулину обязали научить грамоте призывника Капустина. То ли Пётр, то ли Павел Константонович. Что с ним – погиб? Вернулся?
На этом же участке жила семья Наврижаных, 3 человека. На участке № 8 жили Шабалины – 5 человек, в 18 км от Альмежа. Жили на Пушме и Коротковы – 7 человек на участке №10 хутор первый. В начале 20-х они переехали на хутор Лятти по речке Восточный Альмеж. На этом же участке на хуторе №3 жила семья Силкина А.П. в количестве 6 человек. Дочь Анисья вышла замуж за Ключникова Александра, который жил по речке Восточный Альмеж. – это дед и бабушка Люси Ключниковой. Братья Михаил, Ефим, Тимофей в 1930 году уехали в Опарино.
Все хуторяне по Пушме переселенцы из Тверской губернии, потом Калининская область, сейчас опять Тверская. Приехали одними из первых и получили участки по Пушме и в верховьях речки В.Альмеж. Не могу точно сообщить, сколько было земельных участков и хуторов по реке Пушме. С 11 – го земельного участка по 28 никаких данных нет. Где они находились? Кто на них жил и когда – неизвестно. Вот так как когда-то имена строителей железной дороги, корчёвок и фамилии хуторян этих участков канули в Лету – безвестность. А может, кто-то восстановит? К началу 30-х годов хутора по речке Пушме в основном обезлюдели.
Участок № 29 находился по речке Западный Альмеж, возле хутора Климсон. На этом участке было два хутора – Муга и ближе к Климсону – Быкова (Колотова). По переписи хозяином был Быков, потом Колотов. Кто они, откуда и куда уехали – неизвестно. Но хутор разрабатывал кто-то из эстонцев, которые уехали в Эстонию в 1920 году, как и братья Муга – Ян, Куста. Семья Муга приехала в 1909 году. Отец Александр, сыновья – Ян, Куста, Петра. Петра с женой жили на хуторе до 1940 года. В колхоз не вступали. Петра зарезал корову у хуторян Коюш – это возле Корчаженского. Его не судили – проблему решили мирно. Работал в лесу в лесопункте – то ли надорвался, то ли лошадь придавила – умер. Дом с их хутора был перевезён в Альмеж и в 40 – 50 е годы в нём располагались сельсовет и библиотека. А сам Александр ушёл с хутора до 1926 года и женился на хозяйке хутора Тялль. Так появился новый хутор Муга, а старый альмежане забыли.
Л.Н.Толстой писал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастна по – своему». Счастье хуторян, как и современных людей, складывается в основном из материального достатка, здоровья семьи и семейного благополучия. Но, как и сейчас, многим хуторянам этого не хватало.
Итак, земельный участок № 30, хутор № 1. На нём жила семья Климсон – родители Эдуард Христианович и Эмилия Югановна и пять дочерей. Приехали в 1909 году, как и все хуторяне-эстонцы по В. Альмежу, кроме одной семьи. По рассказу дочери Меты, хозяйство хутора было такое – пять коров, лошадь, тёлка, бык, десять овцематок, свинья и куры. Имели 7,5 га пахотной земли, 8 га сенокосов. Сеяли рожь, частично пшеницу, ячмень, горох, овёс, клевер. Выращивали картофель, огородные культуры. Землю обрабатывали одноконным плугом, сеяли вручную, зерновые убирали серпами, косами, молотили с помощью лошади. Зимой заготовляли дрова, стройлес и вывозили к железной дороге на продажу купцам, а потом лесопункту. Вот это хозяйство, а мужик-то один. В 1931 году участвовали в образовании колхоза «Пунане Липп» – (Красное знамя). В колхозе Эдуард Христианович был бригадиром. О занятиях других хуторян писать не буду. У всех был тяжёлый труд – борьба за выживание. Кто-то больше разработал земли, кто-то меньше, больше, или меньше держали скота, у кого-то был больше достаток, а кто-то испытывал материальные трудности. Это вечные житейские проблемы.
В 1938 году по стране прокатилась волна национальных арестов. Причины излагал раньше, когда писал по истории школы. В этом году Климсон был арестован, а в 1939 году 2 ноября особой тройкой при НКВД Архангельской области был осужден и приговорён к высшей мере наказания. Расстрелян в тот же день по статье 58 пункт 10 УК РСФСР. В обвинении, как и у других, наверное, было записано – «за участие в шпионско – террористической организации». Такая формулировка обвинения у многих расстрелянных опаринцев.
Какие шпионские сведения мог передать Климсон, находясь в 7 км от Альмежа? Какой теракт мог он совершить? Да и когда этим заниматься? И ведь подписал такое нелепое обвинение. Редко кто выдерживал допрос с пристрастием. «Мастера заплечных дел» умели выбить признания, выполняя директивы на определённое количество осуждённых «врагов народа» по различным пунктам самой страшной статьи УК – 58. Этой статьи боялись даже в конце 50-х годов. Альмежский эстонец – работник НКВД – тоже отличился зверствами при допросах, фамилия ни к чему. Реабилитировали Климсона в 1989 году.
Все данные о репрессированных альмежанах беру из «Книги памяти жертв политических репрессий Кировской области». Эти данные мне предоставила работник Опаринского архива О. Д. Арбузова.
В 1939 году хозяйку хутора Эмилию Югановну с дочерьми ждала новая беда – началось сселение с хуторов. Нужно было покинуть разработанный обжитый хутор, переехать в колхоз «Новый путь». В 1940 году покинули хутор. Дом перевезли – помог колхоз. Сёстры после войны уехали в Эстонию. Сын Метты Эдуардовны живёт в Кировской области. Дочь, наверное, уехала в Эстонию, ещё в начале 60-х об этом думала. Но тогда опаринским колхозникам не давали паспорта – власти боялись, что разбегутся они от «хорошей» жизни. А без паспорта куда? Нигде не пропишут. Так и вернулась в Опаринский район.
И в заключение. Я благодарен Метте Эдуардовне за рассказ о жизни хуторян – эстонцев по речке Восточный Альмеж. Что бы я мог поведать читателям без них?
Предлагаю познакомиться с картой-схемой хуторов по речке Восточный Альмеж. Некоторые условные обозначения: П – Потесеп, К – Котельников, Ан – Аннок, Кор. – Корчаженский, Ж – два хутора Журавлёвых, Кл – Ключников, Тр – Тросс, Л – Лопаткин, Б – Ботвин. Под знаком ? мне неизвестные хутора. Кто знает их названия? Про последних владельцев хуторов в следующий раз.
Юрий Холопов, продолжение следует.
Сколько труда вложено и сколько судеб людских прошло через этот ад.