Зарождение посёлка Альмеж

На другой стороне железной дороги жили и разработали хутора братья Хиндовы – Павел и Рудольф. Павла М. Гендриксон называла большим спекулянтом. Умер он в заключении. Что с семьёй? Для меня загадка – чем можно было спекулировать по-крупному в наших краях? Лесом, скотом. Так этим занимались все купцы. Значит, что-то другое.

Брат Павла – Рудольф Яковлевич умер до 20 – го года. Жена Павлина Яновна с детьми жили в Альмеже до 1939 года. Сын Эдуард был активным комсомольцем в начале 20 –х. Хорошо отзывалась о Павлине М. Гендриксон. В 1938г. Марию арестовали и судили. Многие показания против неё под давлением работника НКВД были надуманы, и только Павлина давала правдивые показания, не страшась последствий.

К 1915 году на станции появились дома купцов – перекупщиков. По современной Привокзальной улице от почты, магазина стояли три двухэтажных дома. Первый дом Пестова. На первом этаже магазин, на втором жилые комнаты. Так и в других. Торговал в магазине зять Пестова – Бельтюков. “Он имел хутор №7 на 38 участке, напротив нашего хутора, через речку. Но хутор не был разработан. Стояла избушка, где жили лесорубы, которые заготавливали лес.

Осенью 1917 года в Альмеже была организована лесоартель, чтобы не продавать лесоматериалы купцам-перекупщикам. Председателем её был избран Илья Бельтюков. В 1918 году Пестов и Бельтюков уехали из Альмежа. Этот дом при Советской власти взяли под отделение Опаринского потребительского общества. Дом сгорел в 1932 году” (из воспоминаний М. Гендриксон). Для меня пока неясно, есть ли связь между Пестовым, владельцем хутора по реке Пушме, и владельцем двухэтажного дома. В 60–е в Альмеже в доме Груздева жила семья Пестовых – родственники?

Следующий двухэтажный дом стоял напротив вокзала, принадлежал Гмызину Афанасию Ивановичу. Внизу магазин, вверху жилые комнаты. Когда к дому сделали одноэтажную пристройку, магазин перевели сюда. Товаров было много – всё можно было купить. Торговали приказчики, им иногда помогали хозяева. Доходы имели со всех сторон – закупали дрова, скот для перепродажи, сами держали немало скота. В бывшем помещении магазина одно время работала чайная. Комнаты, где жили хозяева, были хорошо отделаны. Лучше этих комнат в Альмеже было не найти.

Вспоминает М. Гендриксон: “Когда установилась Советская власть, торговать Гмызины перестали. У них ничего не тронули. Позднее в жилых комнатах была канцелярия сельсовета и квартира председателя. В пристройке, где был магазин, открыли народный дом, соорудили сцену, оборудовали зал. Гмызины уехали в родную деревню Елизарово Подосиновского района. Дом тоже сгорел в 1932 год”.

А зря новая власть ничего не взяла у Гмызиных, наверное, было и золотишко, оно так нужно было Советской власти в тот период.

С чего начинал Афанасий Гмызин? В 1908 году был скромным стрелочником на станции Альмеж. Рискну предположить, что первоначальный капитал он заработал на строительстве железной дороги Вятка – Котлас. А в Елизарово он развернулся в области сельского хозяйства, итог – раскулачили. А может, жил потихоньку со своим капиталом.

И третий дом – дом Веске Освальда Рейновича. “Внизу магазин. Торговал главным образом свежим пшеничным хлебом, который выпекала его жена Елизавета Югановна. В других магазинах такого хлеба не было. Были в продаже другие продукты и курево. Веске закупал у хуторян шпалы и перепродавал железной дороге Этот дом был построен из бракованных шпал. Дом был большой, но плохо отделанный. Веске имел ещё на участке № 54 хутор № 3 за деревней Кичуг. Когда Советская власть призвала к порядку всех торгашей, Веске с семьёй уехал на хутор.

Дом отобрали в 1924 году, – вспоминает Мария Гендриксон. – В нём разместилась эстонская школа. В 1925 году Веске из-за переживаний о потере дома немного тронулся умом. В городе Вятке его подлечили. На хуторе я бывала у них много раз. Держали 4 – 5 коров, но чужого труда не использовали». Жили на хуторе до 1940 года. Вышло Постановление о сселении с хуторов. Кто не спешил съехать с хутора, тому «помогали». Милиционер, депутат сельсовета и активист из местных ломали дымоходы или печь, у некоторых, как у Веске, выбивали стёкла. Как в народе говорят – «не мытьём так катаньем», но заставили хуторян бросить своё жильё. Веске с семьёй уехал в Латышский”.

Сын – Альфред Освальдович погиб в 1943 году, похоронен в братской могиле №30, деревня Ново-Селенино Великолукской области, дочь Сальме. Мне этот купец – хуторянин почему – то нравится. Как я добивался получить его фотографию у потомков! Но увы,так и не получил. Не верю, что у зажиточного купца не было фото. Вот такие бывают потомки, не хотят сохранить память о своих предках.

Дом Веске оказался долгожителем. До 1944 года в нём была школа, в 1945 – контора Кутшо и в последние годы до ликвидации Консервлеса дом был его конторой – до конца 50 –х. Добрым словом о Веске отзывалась одна женщин, жившая в Кичуге. У них перед войной сдохла корова, и супруги Веске бесплатно давали ребятишкам молоко.

В те времена на станции работали дежурные по вокзалу, стрелочники, другие рабочие-железнодорожники. Кто они? Никто не знает.

Юрий Холопов.