А как же жилось труженикам тыла?
26 июня 1941 года вышел Указ Верховного Совета СССР о режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время. Вводились обязательные сверхурочные работы от одного до трёх часов. Лица, не достигшие 16 лет, могли быть привлечены к обязательным сверхурочным работам не более 2 часов в день. Оплата сверхурочной работы производилась в полуторном размере. Отменялись очередные и дополнительные отпуска, это компенсировалось деньгами. Вводились жёсткие наказания за уход с работы – до 5 лет уголовной ответственности, меньше за опоздания. Газета «Искра» писала о таком случае: «Единоличницы из деревни Аксентьевица В. И. Гмызина и А. М. Пранц, работавшие на дровозаготовке в Маромицком л/п в порядке воинской повинности, сбежали домой. Были осуждены на пять лет каждая». После войны вернулась только Пранц, а Гмызина умерла в заключении. Да, суровые законы – время военное.
О таких случаях когда-то рассказала Баранцева А. И., в 1943-1944 годах работавшая мастером леса в Латышском лесопункте: «На мастере леса лежали такие обязанности: контролировать наличие рабочих на мастерском участке, следить за качеством заготовленного сортимента, обучать новых лесорубов правильным приёмам заготовки, правильному пользованию пилой -лучковкой, технике безопасности. Были мобилизованные колхозники из южных районов области – они и леса такого, как у нас, не видели, надо их было научить, чтобы могли выполнять дневную норму, но это не сразу у них получалось. Прежде чем принять тот или иной сортимент приходилось рукавицей очищать снег, проверяя, нет ли какого изъяна, особенно на военных – авиаберёзе, ружболванке. Время военное – за брак могли приписать и вредительство и загреметь на Соловки.
Был такой случай. С начала рабочего дня объехала на верховой лошади участки лесозаготовки – все на месте. Ближе к обеду, объезжая снова, не увидела молодую женщину, которая была из мобилизованных колхозников. Дорога одна – вдоль железнодорожных путей. Догнала её уже за Латышским. Лошадью преградила дорогу и давай её ругать, требовать вернуться назад. Она плачет – бежала к детям, которые с бабушкой остались. Я как мастер за неё отвечала – задача вернуть обратно. И убеждением, и угрозами, и последствиями такого побега для неё и её детей, – всё же убедила вернуться. А так бы лет пять сидеть в тюрьме.
Ещё случай был с подростками из деревни Кичуг зимой. Случайно увидела, как они прячут лыжи. Ага, понятно – собрались бежать домой. Перепрятала лыжи, спасла их от тюрьмы. В 60-е годы один из них, В.Быков, вспомнил этот случай, я ему ответила: «Скажи спасибо, что тюрягу я от вас отвела». Да, тяжёлая работа в лесу, многие выматывались при скудном питании. Были случаи, когда рабочий не мог сам дойти домой, приходилось из посёлка отправлять за ним транспорт. Кажется, у Некрасова есть такие слова: «Вынес достаточно русский народ», – вынес все тяжести, невзгоды, другой народ такое бы не осилил.
И ещё расскажу, как с пленными немцами пришлось работать. В 1943 году их привезли в Латышский, поселили в барак, где жили до этого мобилизованные колхозники. Барак был в форме буквы Г, в малой части жило несколько семей и моя семья. Вокруг барака все загадили. Вскоре их перевели на 14 км. Намучалась я с ними, растолковывая через переводчика правила соблюдения техники безопасности, правила приёмов работы, какие – то бестолковые были или прикидывались ими. Позднее говорили про пленных, что они неплохо строили ТЭЦ в Кирове, но как бестолково работали в лесу – ох, далеко им было до русских баб. На перерывах показывали фотографии своих жён, детей, что-то лопотали, так беспомощно выглядели, так были несчастны, что порой даже их было жалко. Но как подумаю, что они натворили в нашей стране, так иногда и вслух говорила: «Так вам, гадам, и нужно». Вскоре этих работничков куда-то увезли – не было от них толку. Но содержали и кормили их нормально».
Я ещё добавлю. В 1951 после окончания начальной школы в Альмеже учиться в 5 классе пришлось в Пинюге, жили в интернате для приезжих из посёлков учеников. Интернат располагался в здании, где недавно содержались пленные немцы. Сохранилась местами колючая проволока. В здании располагались две большие спальни, столовая, кухня, комната для умывания, изолятор для больных и тёплые туалеты с двух концов здания. Были печи, которые обогревали помещения. Уже взрослым, вспоминая этот период, думал, что мы жили в комфортных условиях, думаю, и немцам не на что было жаловаться. Не то что в немецких концлагерях – советские военнопленные содержались в сараях, а бывало, и под открытым небом, умирали от голода, холода, погибали от зверств охраны. Рассказывали пинюжане и такое, что когда состав с пленными немцами разгружался на станции и затем пустой выезжал за семафор в сторону Котласа, сами же пленные крючьями выбрасывали в ямы умерших в дороге. Что ж, плен не санаторий, но не было массовых расстрелов, печей-крематориев. Пленным немцам так понравился ржаной хлеб, что позднее ФРГ закупала рожь в Союзе, чтобы в Германии печь такой же хлеб; говорят, у них он был даже вкуснее после тщательной обработки ржи.
В Опаринском ЛТХ этот человек отвечал за жилищный фонд. Вспоминал: «В 1943 году поступил приказ – за два дня с 14 км нужно было выселить из бараков рабочих в Латышский и на 9 км, что и было сделано – время военное. Остался только эстонец Суя Ян. Все бараки были приведены в порядок (знатных гостей ждали). Привезли военнопленных немцев и мадьяр – 300 человек. Они же строили зону – забор с колючей проволокой, баню, большую дезкамеру (вшей убивать жаром). Ожидалось около 3 тысяч немцев. Зону построили, немцев в лес – и ничего не получилось. Оказалось, тонка кишка у немцев для такой работы. Померла половина, остальных увезли. Вернулись рабочие на старое место, заселили эти бараки, но не все. А лес заготовляли сезонники вместе с постоянными кадрами – не нужны был забор и колючая проволока».
Не знаю, про этого ли Сую рассказала когда-то Баранцева А. И. Проходило партийное собрание Латышского лесопункта. Первым вопросом была информация из газеты о зверствах фашистов в Донбассе (вероятно, с молодогвардейцами). После информации были выступления с осуждением таких зверств. Дали слово Суе. Старшее поколение эстонцев плохо говорило по-русски, да ещё и с акцентом, путали падежи. Он также был возмущён бесчеловечными действиями фашистов и в заключение сказал: «Мы не сделаем смеяться и не будем зареветь – вырастим новое поколено!». Что тут произошло. Слушали о трагедии молодёжи, а поднялся такой хохот, что еле успокоились.
20 августа 1941 года вышло Постановление СНК ЦК ВКП (б) о введении карточной системы на снабжение населения хлебом, сахаром и кондитерскими изделиями. В области карточки были введены с 1 сентября, установлена норма отпуска хлеба по карточкам в день на одного человека в граммах. Все работающие были разделены на две категории. К первой относились рабочие оборонной промышленности, железнодорожного транспорта – ж. д. была военизирована. Дежурные по станции носили кителя с погонами. А министр ж. д. транспорта имел звание генерал тяги – такое я прочитал в конце 40-х в одном объявлении в здании вокзала. Подпись – генерал тяги Каганович. Итак, железнодорожники, как и рабочие оборонной промышленности, относились к I категории, получали вначале по 700, а позднее по 800 граммов хлеба ежедневно, иждивенцы и дети – по 400. В лесной промышленности рабочим полагалось 600 г, служащим 400 – 500, иждивенцам и детям по 300. Были карточки на сахар, крупы, жиры.
В 1944 году норму увеличили на 100 граммов. Рабочие одного сибирского города отказались от этой прибавки в пользу солдат Красной Армии. Работники райкомов и райисполкомов (ну, и выше) получали по первой категории. Мало им – они ещё дополнительно получали продукты через магазины-распределители, которые сохранились ещё с 30 годов. Я помню женщину, которая ребёнком в годы войны не знала ограничений в шоколадных конфетах – мама работала в партийном распределителе.
И опять слово А. И. Баранцевой: «На общественных началах участвовала в работе ревизионной комиссии от профсоюза. Строго контролировали расход продуктов по карточкам в магазине. Проверяем, устанавливаем перерасход сахара, продавец в слёзы – выдала больше нормы начальнику лесопункта. Составили акт, и с ним в райком. А там нам объяснили, что у начальника ненормированный рабочий день, он нуждается в усиленном питании. Да и что в райкоме могли сказать, если сами нарушали принцип справедливости». В Постановлении облсовета и обкома ВКП (б) был такой пункт: «Разрешить облторготделу организовать с 1 сентября в г. Кирове в двух магазинах торговлю хлебом по повышенным ценам без карточек». Аморально? Для богатеньких? Так оно и было. Но могли купить дополнительный хлеб и рабочие, которые хорошо зарабатывали. Комсомольско – молодёжные бригады на заводах получали звание фронтовой, если трудовое задание ежедневно выполнялось не менее чем на 200 %, значит, и заработок был в два раза больше. Были бригады на заводах, которые выполняли дневную норму на 400 % , а бывало, и больше.
В декабре 1941 года была проведена денежно-вещевая лотерея для сбора денежных средств в фонд Обороны – на сумму 1 млрд рублей. Даже школьники, не бывшие комсомольцами, активно участвовали в этом мероприятии. В Альмежской начальной школе ученик 4 класса Кеев Петя купил лотерейных билетов на 24 рубля, ученицы Конторина, Смирнова и Баранцева купили билетов на 10 рублей каждая. В Альмежском лесопункте на билеты денежно-вещевой лотереи подписались рабочие и служащие на сумму 8823 рубля, наличными сдали 558 рублей, а комсомольцы Барков А. П. – на 300 рублей, В. Коковин -150, Кяро – 100, Урюпин на 160 рублей.
В первой половине сентября 1941 года рабочие, служащие и ИТР комбината «Искож» города Кирова обратились к жителям Кировской области: «Дорогие товарищи! Два с половиной месяца наша доблестная Красная Армия ведёт героическую борьбу против немецко-фашистских орд. Сейчас, с наступлением холодных дней, храбрым защитникам нашей социалистической Родины требуются тёплая одежда и бельё. Мы, рабочие и служащие комбината «Искож», собравшиеся на митинг, единодушно решили начать сбор тёплых вещей и белья для Красно Армии. Мы с радостью отдадим бойцам и командирам Красной Армии свои полушубки, валенки, фуфайки, рукавицы, шапки-ушанки, ватные брюки, другое тёплое бельё. Мы призываем всех трудящихся области последовать нашему примеру и горячо, активно поддержать это важнейшее государственное дело. Да здравствует наша Победа! Да здравствует наша героическая Красная Армия!» ( Из Партархива Кировского обкома КПСС.)
На 25 сентября 19 41 года по области было сдано 950 полушубков, а в январе 1942 уже 15103, 2350 валенок, меховых рукавиц – 3100, 6757 шапок и много других вещей. Было сдано 34525 овчин (для полушубков) и шерсти 20863 кг для валенок, много других нужных тёплых вещей. И такие отчёты публиковались почти ежемесячно. Что же в нашем районе? Председатель Альмежского сельсовета Плюснин писал в «Искру», что колхозники сельхозартели «Трактор» за один вечер сдали 6 овчин, 13,5 кг шерсти, 2 пары валенок, а жители деревни Кичуг сдали 3,6 кг шерсти , 7 овчин, 2 шапки-ушанки. В лесопункте – 4 кг шерсти, тёплое одеяло, 5 овчин. Работники станции сдали 14 тёплых рубашек, 15 пар перчаток – это на 28 сентября. В колхозе «Трактор» нашлись пимокаты, которые из сданной шерсти скатали 10 пар валенок. Комсомольцы Альмежа провели собрание, на котором обсуждались вопросы о проведении воскресника в фонд Обороны, о военной учёбе, о сборе тёплых вещей. Секретарь Стаценко внесла 500 рублей, Куузе – 2 овчины и около 1 кг шерсти, Лапшин пару валенок и фуфайку.
На 3 октября труженики района сдали 31 полушубок, 16 пар валенок, 413 пар тёплых носков и рукавиц 598 кг шерсти и 636 овчин. К концу февраля 1942 года эти цифры увеличились – полушубков сдали 343, меховых жилеток 84, валенок 682 пары, меховых рукавиц 379 пар, варежек, перчаток около 1000, носков более 600, шапок-ушанок около 400, тёплых портянок – 203 пары и других вещей. Стоит отметить, что в начале 1942 года активное участие в сборе тёплых вещей по Альмежскому сельсовету приняли колхозники колхоза им. Кирова: Е. Быков, Е.Ф. Быков, Ф.Быков, Быкова Т. Они сдали полушубок, 8 кг шерсти, 2 ватных полупальто, 4 овчины, меховые рукавицы и несколько пар шерстяных носков. Кто что мог – сдавали вещи, необходимые для красноармейцев – и так по району, по области, по стране. Из овчин, сданных населением и колхозами, за годы войны было сшито более 700 тысяч полушубков и бекеш на заводе.
В сентябре 1941 выходит Постановление Государственного Комитета Обороны «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР»: «К военным занятиям повсеместно приступить с 1 октября и вести их (без отрыва от производства) не реже 3 дней в неделю по 3 часа. Кроме этого, отвести один день в неделю на командирскую учёбу. В первую очередь к военной подготовке привлечь допризывников и военнообязанных запаса из числа необученных в возрасте до 45 лет, а также девушек и молодых женщин». «Опаринская искра» писала: «На Альмежском военно- учебном пункте без отрыва от производства несколько десятков молодых людей изучали личное оружие бойца, строевую подготовку, тактику, штыковой бой, лыжное мастерство. Л. Касьянов хорошо изучил винтовку, он работает бригадиром по вывозке леса на лесосклад в Альмеже. Бригада выполняет дневную норму на 150%. Комсомолец Перле – бригадир по заготовке древесины, его бригада дневную норму выполняет до 200%». Вот так по всей стране, по посёлкам, деревням. Баранцева А.И вспоминала, как приходилось ползать по-пластунски, бросать гранату, отрабатывать ружейные приёмы. И это после напряжённого рабочего дня. Добавлю. В 1946 году я пошёл в первый класс в Альмеже. С какой радостью мы играли в войнушки, используя деревянные винтовки, был даже пулемёт «максим». Года через два этой радости не стало – сожгли.
В декабре 1941 года рабочие завода «Кировский металлист» обратились с призывом к жителям области: «Мы, рабочие и служащие завода, решили ознаменовать встречу Нового года организацией новогодних подарков мужественным бойцам Красной Армии. Мы призываем всех жителей области последовать нашему примеру. Пошлём на фронт наши скромные подарки». И опять собирали кто что мог, отправляли, а как сами жили? Сколько и чего было отправлено к Новому году, трудно сказать, а вот к 1 Мая 1942 года подшефному Балтийскому флоту от трудящихся области был отправлен 31 вагон с подарками: 4 вагона колбасных изделий, 7 вагонов овощей, 1 вагон мяса, 2 вагона кондитерских изделий и другое. К 7 ноября – 25 годовщине Великого Октября – 35 вагонов, кроме продуктов – 1 вагон спичек, 1 – вина. К 23 февраля 1943 года 23 вагона, и опять, кроме продуктов, – 2 вагона вина, 1 – спичек. За годы войны около 130 вагонов с подарками собрали и отправили на фронт жители Кировской области. Собирали и отправляли подарки даже партизанам.
Вставай, страна огромная! Часть 1
Вставай, страна огромная! Часть 2
Юрий Холопов, продолжение следует.
