Из 37 мужиков, что ушли на фронт в один день с моим отцом, вернулись пятеро. К моему большому счастью, среди них были те, кто воевал в одной роте с моим отцом. Это возглавивший отделение Харьяга в послевоенные годы Василий Михайлович Лубнин и искусный столяр-плотник Александр Иванович Ипатов. До сих пор горжусь, что комсомольский билет в райкоме комсомола мне вручил фронтовой товарищ отца Василий Михайлович Лубнин; горжусь тем, что именно он, коммунист Лубнин, на организационном собрании предложил, чтобы меня избрали секретарем только что рожденной комсомольской организации школы.
Я оправдал его доверие: при обмене комсомольских документов за активную работу в комсомоле мне вручили комсомольский билет на вечное хранение. И сегодня бережно храню эту комсомольскую реликвию.
Каждый год 11 марта мама собирала фронтовиков и друзей отца, чтобы вспомнить: каким он защитником был. Такие встречи обычно вел старший брат папы – Степан Михайлович. Когда я подрос, однополчане отца решили, что пора рассказать мне про последний бой отца. Александр Иванович был отличным плотником, но рассказчиком оказался никудышным, потому его повествование дополнил своими воспоминаниями Василий Михайлович.
– Нас доставили на станцию Кущуба под Вологдой. Первоначально у командования было намерение из нас, людей, владеющих оружием и лыжами, сформировать лыжный батальон для Карельского фронта. Но тут на станцию прибыла понесшая большие потери в ходе Синявинской операции 259-я стрелковая дивизия. На станции Кущуба дивизия приняла пополнение за счет морской стрелковой бригады, контингента исправительно-трудовых лагерей и нас, спецпереселенцев, и была переброшена под Сталинград.
От берегов Волги мы начали поход на Запад. Вошли на Украину. Накануне наши войска освободили Славяно-Сербск и закрепились на господствующих высотах. Немецкое командование, несмотря на значительные потери в живой силе и вооружении, наметило новый удар по городу. Операция началась в 4 часа утра. Позиции беспрерывно обстреливались из пушек и минометов, вражеская авиация постоянно бомбила окопы. А наземного передвижения войск противника не было замечено. Томительное ожидание создавало особое напряжение неизвестности: как сложится бой? Поступило сообщение: наши части на правом фланге оттеснены превосходящими силами противника. На этом связь оборвалась…
Никто из однополчан отца: ни командир роты, ни рядовые – не знали, что немцы прорвали оборону слева и зашли в тыл. Когда угроза окружения стала явной, по цепочке поступил приказ: начать организованный отход. Но как его обеспечить, если враг уже в соседнем окопе? Тогда командир отделения задал непростой для себя и для красноармейцев вопрос: кто прикроет товарищей? Мой отец, рискуя жизнью, молча развернул пулемет и открыл огонь по наступающим. А мог, как и другие пехотинцы, попытаться вырваться из огненного кольца. Рота, хотя и с потерями, все же вышла к своим. И Славяно-Сербск удалось отстоять. Когда однополчане вернулись на освобожденные позиции, нашли своего друга – Николая Михайловича Шкаредного – рядом с пулеметом. Вражеская пуля поразила его в голову в тот момент, когда он менял пулеметную ленту. На той высоте, стоящей в трех километрах от Славяно-Сербска, где держали оборону красноармейцы 259-й стрелковой дивизии, 7 мая 1980 года установлен памятник «Комбат», посвященный подвигу младшего политрука Алексея Гордеевича Еременко.
На вершине кургана Славы, где стоит памятник, уложено 29 гранитных плит. Их изготовили в карьерах Житомирской области. А одиннадцатиметровую скульптуру Комбата отлили из бронзы мастера Украинского специализированного научно-производственного управления реставрационных работ в Киеве. В мраморном ограждении находится место, где заложены капсулы со священной землей городов-героев бывшего Советского Союза. Именно на этом участке фронта фотокорреспондентом «Правды» Максом Альпертом был сделан снимок «Комбат», который обошел весь мир. Снимок экспонировался на первой Московской выставке «Великая Отечественная война» и завоевал Большую золотую медаль. Его напечатали многие газеты и журналы мира, он вошел в золотой фонд летописи Великой Отечественной войны.
Этот снимок буквально ошеломил луганского скульптора Ивана Михайловича Чумака. Десть лет он работал над этой композицией. В создании памятника также принимали участие архитектор И.Шеховцев и киевляне Т.Довженко и В.Тищенко. В установлении монумента принимала участие вся область. Здесь трудились молодые рабочие Луганска, Стаханова, Лисичанска, Кировска, Брянки, Славяносербска.
Неподалеку от этого памятника 11 марта 1943 года погиб мой отец. Он защищал украинский народ и украинскую землю и похоронен в украинской земле – в братской могиле в центре Славяносербска Луганской области (с 1935 по 1958 и с 1970 по 1990 гг. Ворошиловградская область, – Н.Ш.). К сожалению, сегодня этот регион охвачен огнем кровопролитной войны, здесь снова идут боевые действия. Только теперь Украинская армия, подкрепленная моральной и финансовой поддержкой, военными специалистами и вооружением Запада и главного центрового – США, воюет против своего украинского народа. Это еще одно весомое напоминание о том, как хрупок наш мир и что война идет недалеко от нашего порога.
Поэтому для меня память о земляках, павших на полях сражений, священна. Она священна и потому, что она, наша память, как щит мира и спокойствия, как оберег, хранит наших детей и внуков от новой военной угрозы.
Для меня неудивительно, что Николай Павлович Бартев в канун 70-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне возглавил в Стрельской движение «Вспомним всех поименно», чтобы мы могли «запомнить их лица и передать эту память потомкам». В этом он, как и я, видит долг сына фронтовиков.
В свое время, побывав в Стрельской, мне удалось посетить дом Бартевых. На высокой веранде, укрывшись от жаркого и яркого солнца, мы беседовали с мамой Николая Павловича – Надеждой Ермолаевной. «Да нет в моей жизни ничего особого, – отбивалась она от моих вопросов. – Все, как у людей. Что теперь о войне говорить, закончилась проклятая – и ладно. Как и все после войны, пошла на ферму, вышла замуж, рожала, как и положено женщине, детей. Так уж вышло у нас с Пашей: сначала пошли три парня, а потом кряду три девки. Муж-то с войны пришел инвалидом третьей группы».
Словоохотливые соседки предупреждали: «Ты бы, Надюха, остепенилась, стадо-то не плодила, не ровен час». «Стыдно мне было за них, за соседок-то, – Надежда Ермолаевна на минуту задумалась, глубоко вздохнула, – будто войну не видели. Сколько мужиков домой не вернулось, сколько детей под бомбежками да от голода погибло. И я, и Павел детей любили, мечтали о большой семье, вот и разохотились. Зато теперь радость-то какая: внуки и правнуки».
В нашем разговоре она пыталась больше говорить не о себе, а о детях: кто кем стал, о фронтовике-муже, который семь раз был ранен да еще контузией накрыт. Хватило Павлу Ивановичу военного лиха сполна. Но на фронтовые болячки не жаловался: мужик всегда должен быть мужиком! В 1974 году не выдержал лейтенант Бартев свой последний бой со смертью. К сожалению, и Надежды Ермолаевны уже нет с нами, но благодаря нашей памяти она продолжает жить. Спасибо за это сыну, односельчанам, всем, кто знал и помнит эту небольшую, но такую боевую русскую женщину.
Николай Шкаредный.
На снимках:
- Комсомольский билет, который мне вручил в декабре 1957 года однополчанин отца, коммунист Василий Михайлович Лубнин.
- Знаменитый памятник «Комбат» у Славяносербска.
- 9 мая шадринские фронтовики встречались у памятника павшим. Сегодня их уже нет в живых, но они оставили нам свой подвиг и мирное небо.
