Воспоминания  из  прошлого 

«У каждого есть такие места, забыть о которых невозможно  хотя бы потому, что там воздух помнит твое счастливое дыхание».

Эрих Мария  Ремарк – немецкий писатель XX век

Часто  человек  помнит  очень  хорошо,  что  случалось  с  ним  в  прошлом.  Те печальные  моменты  и  яркие  события  надолго  остаются  в   нашей  памяти. Иногда   мы  несознательно  приукрашиваем  их,  иногда наоборот,  придаем  им   меньшее  значение,  чем  они  были  на   самом  деле.  Тем  не  менее,  воспоминания  надолго,  а  то  и   на  всю  жизнь  остаются  с  нами,  и   никуда от них  мы   не  денемся.

Публикация  «Пропавшая  рукопись»   подвигнула  меня  вспомнить  о  почти  забытом  письме  от  Екатерины  Татарской  (Кураковой),  полученном  мною  лет  восемь  тому  назад.  Я  попросил  Екатерину  Алексеевну  рассказать    о  её  многочисленных  родственниках,  о  хуторах,  окружавших  деревню  Борки,  в  которой    когда-то  я  жил  с  родителями.  Нередко  в  детстве  я  слышал,  что  после  войны  кто-то  из  Кураковых большой  семьей  уехал в Выборгский район Ленинградской области. И,  конечно  же, я  знал,  что  одновременно  с  семьей  Кураковых  в  этот  же  район  в  д. Дятлово  переехала  моя  тетя  по  отцу    с  шестерыми детьми.  Мне  было  известно,  что  многодетным  семьям, у  которых  мужья  и  отцы  погибли  на  фронте,  советским  правительством  было  предложено  переселиться   в  те   места.    Об  этом  замечательно  написал  в  своей  публикации  «История  моей  семьи»  от  28.02 – 21.03.2019 года  Николай Степанович  Мальцев.  

Письмо  Е. Татарской  в  какой-то  степени   созвучно    (про  хутора,  расхуторизацию,  коллективизацию)  части 1 статьи  «Пропавшая  рукопись»,  что  меня  и  побудило  прислать  письмо  Екатерины  Алексеевны  в  «Опаринскую  сороку».  Жаль,  что  я  не  попросил  её  рассказать  о  событиях  тех  времен,  но  тем  не  менее,  она  все-таки  сама  кое  о  чем  написала.

«Я, Татарская (Куракова) Екатерина Алексеевна, родилась  в 1931 году на хуторе Кураковых. Наш дед Кураков Филимон Кузьмич во время Столыпинской реформы переселился  с семьёй из Смоленской губернии  на  хутор в 60 км от Опарино. В семье было пятеро детей: три сына –  Михаил,Алексей и Тихон и две дочери – Дарья и Софья.

Всей семьёй занялись выкорчёвкой леса для постройки дома, для пахотных земель, для сенокоса. Сыновья женились, жили с семьями с родителями. С ними же жила дочь Софья. В 16 лет случайно выбила себе глаз кнутом, стеснялась этого, так и не вышла замуж. Дарья с мужем жили отдельно.Было у них два сына: Дмитрий и Леонид. Переехали жить в Алма-Ату. О них ничего не знаю.

Семья разрасталась, в ней уже было 22 человека. Хозяйство тоже было большое, жили хорошо и поэтому попадали под раскулачивание.  Пришлось сыновьям отделиться от родителей. Построили свои дома, разделили между собой скот,  земли, и стало некого раскулачивать. Сыновьям досталось по лошади и по корове, только младшему Тихону  – две коровы, так как он остался жить с отцом и сестрой Софьей. Бабушка умерла рано.

В 1938 году начали всех сгонять в колхозы. Пришлось разбирать дома и волоком по несколько брёвен на лошадях перевозить их  за пять км в д. Борки. Зимой 1941 года наш  отец Алексей  умер. Нас у родителей было четверо: Валентина, Пётр, Николай и я – Екатерина.  Нашу  мать  звали  Анисья.   По  переселению  в д. Борки дома моего отца Алексея и дяди Тихона поставили рядом. В 41-м или 42-м умер дед Филимон, а наша мать Анисья умерла   в 1958 году.

 Кураковы Михаил и  жена Ефимья  имели семерых детей. Их  звали Надя, Нина, Костя, Владимир, Игорь, Анатолий,     Дмитрий.   Михаил во  время  Великой Отечественной  войны погиб на фронте. Жена Михаила  Ефимья с детьми по переселению выехали на жительство в Выборгский район Ленинградской  области.        Кураков Тихон, жена Екатерина имели троих детей: Анну, Михаила, Виктора. Тихон на войне пропал без вести.   Жена его Екатерина, доработав  до  пенсии  в  колхозе,  уехала  в Выборгский район, туда же, куда   после армии уехал её сын Виктор.

На  том  месте,  где  возникла  д. Борки,  было  два  хутора:  Ефимова  и  Козлова.   В двух километрах  был хутор Позолотиных, они жили вдвоём, детей у них не было. Рядом находился хутор Круподёровых, были у них сын и дочь. Позолотин  Иван  Прохорович  был  первым  председателем  колхоза  им. Энгельса,  а  Круподеров  – председателем  сельсовета. В километре  от них –  неболь шой хутор Колькино, на котором  были пастбища  для рабочего скота – быков и лошадей. Дальше стоял хутор Вороновых рядом с речкой Вороновкой. Самого  Воронова раскулачили. Там косили сено. Дальше стоял хутор Кураковых – в 5 км от Борков. На его землях пахали и сеяли многие годы. Это  был  самый  большой  хутор  из  всей  округи. Рядом было ещё два хутора – на одном жил старик Денисов, на другом  – латыши. Фамилию их не помню,  их звали дед Карлович и бабушка Петровна. Был у них сын Руда. В километре  от Кураковского хутора ещё два – Степана Шильникова и Пестовых. На них только сено косили Эти семьи (Шильникова и Пестова) в колхоз не вошли – Шильников уехал в г.Выборг,  а  Пестовы переехали на территорию другого сельсовета.

За  этими  хуторами,  примерно  в 3 км,  в  1952  году расположились  на  речке  Каска  военные  строители,  которые  занимались  заготовкой  леса. Ещё был хутор Балыбердина Александра на р. Моломе у переправы, где был мост. В колхоз они тоже не вступили, уехали в Опарино. Сам он работал на железной дороге  машинистом, и сын вместе с ним.

Ещё  немало  было  хуторов  по  дороге  в  сторону  д. Березовка   (колхоз  «Победа»)  и  и деревни  Молебенская (колхоз «Новый  быт»). Но  я  их  всех  уже  не  помню,  а  вот  жителей  деревни  Борки  помню  всех  до  сих  пор».

P.S. После  того,  как  я  узнал  от  Екатерины  Алексеевны  обо   всех  её  родственниках,  хотелось  сказать  несколько  слов  вот  о  чем.    Двое  из  Кураковых,  Михаил  Тихонович  и  Николай  Алексеевич  (они  же  двоюродные  братья),  всю  жизнь  прожили  в  Березовке  и  проработали  в  одной организации  –   в  Октябрьском  леспромхозе,    оставив  хорошую  память о себе.  Михаил  Тихонович  всю  жизнь  проработал  на  тракторе. Он  практически  один  подготовил  дорогу  для  укладки  железобетонной  колеи  от  Плотбища  до  д. Березовка  и  далее   в  лес в  конце  60-х годов.  Николай  Алексеевич    на   автокране,  укладывал  железобетонные  плиты.  Когда  дорогу    стали  прокладывать  от  Моломы  до  Опарино,  то  Николай  Алексеевич  вместе  с  десятками  людей также  работал  на  ней  со  своим  краном.  Это  первое. 

Второе.  У  Михаила  Тихоновича  была    дочь  и  трое  сыновей, а  у  Николая  Алексеевича – четверо   дочерей:  старшая  Наталья  и  последующие  Вера,  Надежда  и  Любовь.  Все  сестры  со  своими  мужьями  ежегодно  собираются  у  кого-то  из  них.  Это  стало  уже  доброй  традицией. Вместе  с  ними  присутствует  их  мать. То есть,   им  передалось  от   предыдущих    поколений  чувство  родства  и  добрых  семейных  отношений. 

И  ещё  одно  дополнение.  Коль  речь   в  публикации  и  письме шла  о  деревнях,  то  я   вспомнил  о  том,  что  в  2013  году  мне  Татьяна Вениаминовна Тунгусова  прислала  сборник  под  названием  «Деревенская  округа»,  на  титульном  листе  которого  написано,  что он   посвящается  вятским  погибшим  деревням.  Чувствуется,  что  сборник  составлен  с  большой  любовью  –  прежде  всего   как  память  о  деревнях,  которых  уже  нет,  и  о  людях,  проживавших  в  этих  деревнях.  В него вошли     также  воспоминания  людей,   составлены  списки  деревень  и  всех  жителей,  проживавших  в  них.

 В  сборнике  опубликовано  несколько    стихотворений,  и  шесть    из  них –   Татьяны Тунгусовой.  Одно  стихотворение  мне  особенно  запало  в  душу,  в  котором  говорилось,  что  в  деревне  было  18  дворов.  Интересно,  что  в  моей  деревне, к  тому  времени,  когда  я  научился  считать,      было тоже  18  дворов.

“Где же, где же ты спрятана,
За каким из холмов,
Деревенька опрятная –
Восемнадцать дворов?
Сердце мячиком прыгает
Перед каждым леском.
Вот сейчас она выглянет,
Посигналит дымком!
Травянистая улочка,
Окна все на восход.
А на речке на удочку
Окунь крупный клюёт.
Я стою, изумленная,
В сердце боли комок.
Вот поляна зелёная,
Весь в черёмухе лог.
Вот сосна у околицы –
Не обхватишь втроём.
Только что-то не сходится,
И не пахнет жильём.
С карты стёрли название,
Не дрожала рука.
Вот и всё. До свидания
Поле, лес и река.
Заливает отчаянье,
Как весною вода.
Мы куда-то причалили
Кто нам скажет, куда?”

Татьяна Тунгусова.

Материал подготовил Василий Графов, город Санкт-Петербург.