Сколько населенных пунктов было в Опаринском районе совсем недавно? По данным Википедии за 2016 год – 41, большая часть которых существует только на бумаге.
Числится в этом списке и деревня Волгарица, которая ранее относилась к Шадринскому сельскому Совету. Красивейшие места за рекой Моломой – Заречье – где еще три с небольшим десятилетия назад, кипела жизнь.
В середине 80-х здесь побывал известный вятский писатель Владимир Арсентьевич Ситников. Его очерк «Волгарица, Волгарица» был опубликован в журнале «Наш современник» №6 за 1986 год.
В марте 1989 года состоялся пленум ЦК КПСС по аграрному вопросу. Большое внимание на нем было уделено возрождению исчезающих деревень. Но Волгарице это не помогло, хотя держалась она до последнего.
Так же несет свои воды Молома. Только не наезжена колея на дороге в деревню, не видно человечьего следа, не слышно собачьего лая и мычания коров. Волгарица тихо умерла. И хочется сказать словами песни: «Поставьте памятник деревне!»
Мы предлагаем вниманию читателей очерк В. А. Ситникова, который публикуется с разрешения автора.
Бригадная крепость
Любит он бродить по еловым опушкам, когда высыплет услада севера – красавец груздь. Вышел однажды из лесной глухомани, весь паутиной залепленный, с хвоей за воротом, но с наполненной корзиной в руках. Умаялся, присел отдохнуть на выворотень, присмотрелся… и обмер: по кустам и травам, по седеющим зарослям иван-чая сразу угадал улицу бывшей деревни. Знал он эту деревню, Нижней Плоской величали. Там, где стояли дома и дворы – зелень перла с дикой силой. Квадратами обозначились бывшие постройки. Умерло селеньице, а земля все еще хранила о нем память. Топорщилась Нижняя Плоска, никак не хотела уходить в небытие, хотя люди давным-давно списали ее изо всех документов.
И тут вдруг с горечью и болью подумал удачливый грибник, что и с его тающей деревней Волгарицей может случиться то же самое, что и она может уйти в безвестность. Ведь все идет к тому… «Неужели такое допустимо? – обожгла мысль. – Мы, родившиеся и выросшие на этой земле, охотно толкующие о перестройке, о спасении дальних деревенек, оставшихся в таком мизерном количестве? Неужели и Волгарице угрожает участь Нижней Плоски?»
Вот такие получились грузди…
А через несколько дней разнесла почта по разным адресам ученические тетрадки в клеточку. Одну из них прислал он, учитель Шадринской сельской восьмилетки Николай Павлович Бартев, уроженец этой самой Волгарицы, и мне.
«По-человечески больно, – пишет Николай Павлович, – оттого, что приходит в упадок и гибнет Волгарица. Недоумеваю: столько хороших постановлений принято для подъему сельского хозяйства, но до нас они не дошли. Все здесь по-старому. Куда ни взглянешь, повсюду преступное отношение к земле. И не одна наша Волгарица в беде и сиротстве.
На территории нашего Опаринского района осталось всего семь колхозов, и почти все они убыточные, если, конечно, не исхитрились председатели гнать деревянный черенок на круглопалочных станках. Распоряжаются станками шабашники из Майкопа. И для себя у них густой навар, и колхозам кое-что перепадает. А с сельским хозяйством у нас дело швах.
За две последние пятилетки списано в лесном нашем районе 3790 гектаров земельных угодий, отдано тайге. А это больше, чем площадь любого из хозяйств.
И неудобно бывает за наше районное начальство, когда оно, верстая план, без стыда объявляет, что надо закупить в других районах столько-то картофеля, капусты, моркови и других овощей.
Наш район когда-то считался молочным и мог бы им быть сейчас. Кормов, травы некошеной неоглядно. Пропадает иной год две трети всех сенокосных площадей. В свое время, еще до революции, по столыпинской реформе приезжали в наши места жители из Эстонии, расселялись хуторами, занимались молочным животноводством и жили неплохо, но теперь ни хуторов, ни славы молочной не осталось. Говорят, до трав руки не доходят.
Все дело в том, что некому теперь работать в наших северных колхозах. Уезжали и уезжают опаринцы куда глаза глядят. К примеру, в 1986 году уменьшилось население района на 200 человек, и 1987-й завершился не приростом числа жителей.
Главная причина миграции на селе в том, что не меняется к нему отношение. Продолжается централизация, которая подрезает жизнь в дальних малодворках. Гибнут они, хотя могли бы жить, кормиться и других кормить. А много ли возьмешь продукции, когда люди сосредоточены только по центрам. Ведь лугов и нив с собой из малодворок с собой не заберешь. Все дальше мы от пашни и сенокосов, до которых при нынешнем нашем бездорожье ни доехать, ни доплыть.
Возьму наш Шадринский сельсовет, колхоз имени XXІ партъсезда. За последние двадцать лет здесь закрыто десять деревень, вот-вот исчезнут еще четыре. И останется в сельсовете всего-навсего две деревни – Стрельская, где центр колхоза, да Шадрино, где сельсовет. Но и над Шадрином, говорят, нависла угроза, хочется начальству все сосредоточить в перспективной Стрельской.
А места наши красивейшие, самобытнейшие… Веками здесь, за рекой Моломой, жили русские люди, занимались хлебопашеством, охотой, ремеслами, уходили зимогорить на Волгу, на Северную Двину, на Белое море. Знать, поэтому много среди наших земляков людей морских профессий.
Деревня наша от большой жизни не была отрезана. Еще при царской власти, в 1911 году, была в Волгарице открыта начальная школа, которую закончило немало сметливых и трудолюбивых людей. По берегам речки Волгарицы и многочисленных речушек переселенцы основали более сотни хуторов на отрубах.
Разрастись селеньям этим мешала пересеченная местность, но хутора жили справно, сами кормились и на продажу кое-что вывозили по грунтовым проселочным дорогам да по железке Вятка – Котлас, которая прохлестнула район с юга на север. В начале тридцатых годов объединилось Заречье в четыре колхоза. А теперь тут всего одна волгарицкая бригада, да и ту стращают закрыть, поскольку в ней всего десять трудоспособных. Я их, как защитников Брестской крепости, почитаю. Стоят они из последних сил. В основном это теперь бывшие подростки военной поры, фронтовое-то поколение состарилось. Трудятся, но тревога гложет: вот—вот и они на пенсию начнут уходить. Что тогда станется с Волгарицей?
Продолжение следует.
