Волгарица, Волгарица. Окончание

Волгарица, Волгарица

Петр Иванович решил меня отправить из Волгарицы с комфортом – в новой тележке от навозосбрасывателя, в которую были брошены охапки три ржаной соломы. Однако гонять трактор порожняком, хоть и набиралось пассажиров в тележке немало, ему не хотелось. Надо было еще как-то перегнать потерявшие способность двигаться шасси , стоявшие на приколе. Пытались  лучшие механизаторские умы Волгарицы Веня Котельников и сам Петр Иванович завести шасси с помощью заводной ручки и с ходу , и еще как-то, однако тракторок с вихлявыми колесами не слушался и замирал, раза три выфукнув из трубы сизый дымок.  Дело с отъездом затягивалось.

Я ходил по деревне и продолжал думать  о будущем Волгарицы.

– А разъедется она окончательно, если Петю Арбузова изживем, –  вспомнил слова Екатерины  Дмитриевны Пономаревой. – Подмоги-то ему нету покудова.

Вышел на комковатую улицу Веня Бартев.  Сиверко дует, а ему нипочем –  телогрейка нараспашку, красная веселая рубаха на виду.

 – Я уеду, как только Венька Котельников снимется, – затягиваясь сигаретой, заявил он. – Сами посудите, ни одного выходного за лето! И осенью их не предвидится.  Снег нападает, за сеном да соломой начнем ездить, а дни-то короткие. В общем, будущего не вижу. Семьи здесь не заведешь.  Невест что – по-кавказски умыкать сюда? Ни одна не едет.

Сам Петр Иванович сказал мне утром со вздохом: – Не надо Волгарицу ронять, из праха потом не подымешь. Аннушка давно меня  уехать зовет. Чего-де  добился, отовсюду выгнали. Ничто не в зачет. Да я думаю иначе. Если все плохое помнить,  то на хорошее в голове места не останется.  Но и на меня порой отчаянье находит:  эх, взять бы да укатить к дочерям-зятьям, пошло бы и там дело. А как подумаю: на кого стариков волгарицких оставлю? –  так и мыслям таким шабаш…

Красный тракторок по-прежнему не заводился, хотя время перевалило за обед. Досадливо резанув рукой воздух, сказал Петр Иванович, чтобы Веня Котельников вез одних пассажиров. Забралось нас на солому трое: мать учителя Бартева Надежда Ермолаевна, поехавшая в Шадрино за товарами к продавщице Фаине Паньковой, любитель поздних отпусков племянник Арбузова Николай Николаевич Волков, гостивший у отца –  Николая Павловича. Племянник  – человек обстоятельный, рюкзачок подогнан, ружье в чехле. Все жаловался, что охоты нынче не стало, рябчик пропал, глухаря и тетерева не видно. Одно хорошо – отдохнул в родных местах. А еще жалко ему, что гибнет Волгарица. Он ведь помнит ее многолюдной.

– Сердце щемит, как представишь, что ее не будет…

Дорога почти не улучшилась. После песчаной  боровой глади тележку начало  кидать вправо и влево, полетели в лицо и на вещи ошметья  грязи, добытые колесами из-подо льда.

– Вот он, наш бич, – говорил Николай Николаевич. – Если еще «Урал» не дождется – хлебнем лиха.

Однако автомашина «Урал», которую не чаяли мы застать из-за задержки,  была на месте на  противоположном берегу Моломы. «Капитан поперечного флота» лукаво погрозил мне пальцем, подогнав лодку к берегу.

– Почто деньги платил за перевоз? Я с  командировочных не беру, да ты мне гостем-отпускником показался.

 – Пусть пойдут деньги для поддержания поперечного флота, – пошутил я.

Иван Устинович хохотнул и приказал:

– По одному грузиться. Осторожно, а то тут шибко опасно.

Уже смеркалось, когда мы выбрались из Шадрина на «Урале». Энергичный, веселый шофер Юра Трушков, сумевший добраться к самой Моломе, включил фары. Он, как и первый раз, зорко замечал все:  и дорогу, и опасные рытвины. Не ускользнул от его внимания и отразившийся зеленоватым светом блеск лисьих глаз. Зверь мышковал. Юры выстрелил из  двустволки, однако охотничья удача не благоприятствовала ему. Николай Николаевич нахмурился.

 – Зачем подранков плодить?  – сказал он.  И еще раз отметил хозяйскую струнку в нем, в его рассуждениях. Наверное, такие обстоятельные люди, как он, многое могли бы сделать в Волгарице, вернись они в родные места.

Волков на ой вопрос, возможен ли такой поворот в его судьбе,  пожал плечами:

– В другом месте прирос я корнями, дети – школьники… Кабы раньше. Раньше-то  я и сам в Волгарицу рвался.

В деревне Стрельской, откуда начинается современная цивилизация в виде двухполосной бетонки, ждал нас  «уазик» с райкомовским пожилым шофером.  Путешествие завершилось. Я попрощался с Юрой Трушковым. Председатель колхоза Геннадий Васильевич Перминов отвел меня в сторону.

– Приезжайте по зиме-то, снегом дорогу заровняет, так по всему нашему колхозу свожу, Волгарицу опять навестите.

Я пообещал приехать.

– Я тут несколько дней  не спал, все думал, – признался Перминов. –  Решил послать письмо самому Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Что-то плохо нашему колхозу с дорогой помогают. Да и вообще – как дальше-то жить?..

Насчет письма отговаривать Перминова не стал. Действительно, нужна колхозу капитальная поддержка. Очень нужна. А особенно Волгарице,  жизнь которой держится на волоске.  Падет она – и вовсе пропадет, превратится в залежь Заречье.

С волнением и надеждой слежу за судьбой Волгарицы. Друзья из Опарино  сообщили, что и до них дошли арендные веяния. Есть три семейных арендных коллектива в районе, в области их более четырехсот. Жду с нетерпением, когда объявятся арендаторы Волгарицы. Оживили бы они ее, придали людям веры в будущее.

На снимке: понтонный мост на месте паромной переправы появился. А деревни Волгарицы, которой он был так нужен, больше нет…

Фото из архива «Опаринской сороки».

Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 1
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 2
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 3
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 4
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 5
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 6
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 7
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 8
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 9
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 10
Очерк Владимира Ситникова «Волгарица, Волгарица». Часть 11