Кто-то переводит фамилию Суровцев как: строгий, деловой, обстоятельный. Я тоже склоняюсь к такому переводу. Подтверждение этому находим в Клировой ведомости Верхомоломской Спасской церкви: «В 1914 году в состав попечительского совета избрано 4 человека». Один из них «крестьянин деревни Нижняя Волманга Стефан Александров Суровцев».
Мне знакома боевая и трудовая биография Валентины Александровны Суровцевой из той же Нижней Волманги. До войны она была секретарем комсомольской организации Моломской МТС, на фронте с декабря 1941 года. Награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией», знаком «Отличный связист». После войны работала директором Нижне-Волмангского маслозавода, в школе. Еще один житель Нижней Волманги с фамилией Суровцев – художник Петр Петрович Суровцев, биографию которого уже два года восстанавливает краевед, уроженец этих мест, а сейчас петербуржец Василий Александрович Графов. Мои собеседники тоже носители этой фамилии. Еще один носитель этой фамилии – Майя Сергеевна Суровцева, которая в 70-е годы работала директором Моломской школы.
Этот очерк, как вы помните, я начал прологом: «В 1935-1936 года колхозы Кировского края перешли на новый Устав сельскохозяйственной артели. Им были вручены акты на вечное пользование землей». Об этом не раз рассказывал в свое время секретарь партийной организации колхоза «Красный Октябрь» Анатолий Иванович Суровцев во время бесед с колхозниками. Конечно, все достижения в сельском хозяйстве страны и района, в частности, имели свои предпосылки. Достаточно напомнить, что в 1926 году в Опаринском районе насчитывалось 5350 хозяйств, которые имели в общей сложности 16035 десятин пашни, 13837 десятин сенокосов, в том числе 2467 десятин на заливных лугах (десятина равна 1,45 га). В районе было 4458 лошадей, 13783 головы крупного рогатого скота, 9435 овец, 2108 свиней. В переселенческой части скот в качественном отношении был гораздо лучше: коровы давали до 3200 килограммов молока в год. «Наша задача, – уточняет бывший главный ветврач Анатолий Иванович Суровцев, – заключалась в том, чтобы держать планку по надоям выше и выше. А слагаемые: формирование стада, корма, уход за скотом, а главное – люди, которые работали с полной отдачей и болели за общие дела колхоза».
«Сегодня наверху вновь заговорили о колхозах, – напоминает Галина Николаевна. – А надо ли было их зорить, чтобы понять, что потеряли? Если бы не бесконечные эксперименты, деревня бы жила и крепла. Потому что сильна она не указаниями и директивами, сильна людьми, жива конкретными делами. Если бы все относились к делу с любовью и пониманием, этого безобразия не было бы. Ведь как у нас в животноводстве было поставлено племенное дело: следили не только за здоровьем, ростом, весом и надоями, но при формировании стада внимательно прослеживалась родословная. Отбирали поголовье самых-самых. Сейчас эта система нарушена, нарушено и стадо. К примеру, наша опаринская порода овец почему-то напрочь забыта. То же можно сказать про знаменитую архангельскую холмогорку. Вот уж воистину: что имеем, не ценим. Все гонимся за заграницей, а сами говорим об импортозамещении. Как эту карусель понять и остановить?» Этого, как и Галина Николаевна Суровцева, никак не может понять жительница поселка Речной ветеран труда Маргарита Константиновна Автономова, которая пишет:
Все колхозы разогнали, людей без дел оставили.
Лошадей, коров, быков на колбасу отправили.
Нет работы, нет колхозов… Чья нелегкая рука?
Теперь из Кирова в пакетах дожидаем молока.
Опустели все поля, они лесом поросли,
Где пахали, хлеб растили, там грибочки наросли.
«Да не горячись ты, – успокаивает жену Анатолий Иванович. Перед ним на столе вырезки какие-то записи, из газет. – Не нам теперь сельское хозяйство поднимать. Брежнев еще на мартовском Пленуме ЦК 1965 года предложил установить в сельском хозяйстве план как неизменный до 1970 года. Стабильный план должен был облегчить условия работы на селе, избавить сельское хозяйство от постоянных шараханий. Предполагалось в 1965 – 1970 годах вложить в сельское хозяйство 71 миллиард рублей капитальных вложений. Был взят курс на создание крупных молочно-товарных, птицеводческих и свиноферм. И у нас в колхозе был построен новый животноводческий комплекс на 400 голов. А что из всего этого вышло? От шестисот известных на всю страну крупных хозяйств Кировской области практически остались рожки да ножки. Даже колхоз Червякова «Путь Ленина», и тот угробили. Об успехах отдельных хозяйств сегодня и говорить не приходится, весь район стал как одна ферма – всего 368 голов крупного рогатого скота, а ещё в 2005 году было 923 головы. Никита Сергеевич обещал, что в 1980 году будем мы жить при коммунизме, теперь снова обещают зажечь свет в конце туннеля, но не раньше 2030 года. Только как бы чего опять не вышло».
Слушая эти слова, снова вспомнил любимого мною героя юмористической сцены Аркадия Райкина: «Дураки, как вы знаете, бывают летние и зимние. Разницу знаете? Нет? Зимний дурак, когда входит к вам, снимает боты, снимает шубу, разворачивает шарф, снимает шапку. Когда он разделся, вы поняли, что это вошел дурак. А летний дурак – ему раздеваться не надо. Вот люди, которые занимаются пропагандой, – должны быть умными людьми. Не летними и не зимними дураками. Я на одной станции видел транспарант: «Вперед к коммунизму», а чуть ниже была большая вывеска – «Зал ожидания». Сегодняшний день красноречиво дополняет эту фразу: на многих станциях закрыты не только залы ожидания, но и сами вокзалы. Сделано это, видимо, для того, чтобы нежданно негаданно коммунизм сам по себе не нагрянул».
«Ну, конечно, – говорил Райкин, – не всем это понравится, кто-нибудь меня вызовет куда-нибудь в организацию вышестоящую и сделает мне очередное внушение. Но, вы знаете, у меня есть собственное понимание действительности. Не всегда цензор – это самый умный человек из наших современников. Надо дойти до умного человека. Мне как-то Демичев сказал: «Не имейте дело с дураками». Но Россия так и осталась сильна дураками и дорогами.
«Вам, наверное, знакома книга «100 лет поселку Опарино», – то ли уточняет, то ли спрашивает Анатолий Иванович. – В ней несколько страниц посвящено колхозу «Культура», который доживал свой век на границе Опарино. В 1968 году колхоз имел 11 гусеничных и 3 колесных трактора, 5 комбайнов, 4 грузовых автомобиля, прицепной инвентарь, за два года дополнительно к имеющимся площадям было введено в оборот 114 гектаров новых земель. В 1966 году чистый доход от животноводства в целом по колхозу составил 18,6 тысяч рублей, уровень рентабельности достиг 34,4 процента. В 70-80-е годы здесь наблюдался рост сельскохозяйственного производства, крепла и экономика колхоза. Поголовье скота превышало тысячу голов, развивалось свиноводство. В «Культуре» был построен животноводческий комплекс на 400 голов, 3 телятника, теплая стоянка, механизированный ток. Было организовано тепличное хозяйство. Много сил на то, чтобы сохранить и развивать колхоз, отдал Георгий Михайлович Чагаев. И все эти труды оказались никому не нужны. Вот и топаем в магазин за молоком и сметаной из Кирова».
В тот сентябрьский вечер мы засиделись в доме Анатолия Ивановича и Галины Николаевны Суровцевых допоздна. Им было что вспомнить и что рассказать. Да и завтрашние хлопоты напоминали о себе: у дома бурт леса, надо пилить, колоть, укладывать. Зима уже заявила о себе. Но это завтра, а сейчас густые сумерки занавесили окна. Где-то далеко пытался проклюнуться сквозь эту темень одинокий уличный фонарь. Он казался мне таким же далеким, как и все услышанное в этом доме на улице Горького в Опарино. А для Суровцевых старших это далекое всегда рядом. В этом далеком их труд и их жизнь. И этим они счастливы. Счастливы, что их род продолжают шестеро внуков и две внучки. Счастливы тем, что в их семье родилась династия профессионалов: дочь Татьяна и сын Николай выбрали путь родителей, окончили ветеринарный факультет Кировского сельскохозяйственного института. Татьяна Анатольевна Вохмянина – ветеринарный врач Опаринской станции по борьбе с болезнями животных, Николай открыл в районом центре Ува Республики Удмуртии свою ветеринарную клинику. «Так что, – улыбается Анатолий Иванович, – продолжение следует».
Каким оно будет, это продолжение, покажет время.
Николай Шкаредный, член Международной ассоциации писателей.
“Суровцевы и другие” – часть I
“Суровцевы и другие” – часть II
“Суровцевы и другие” – часть III
“Суровцевы и другие” – часть IV
“Суровцевы и другие” – часть V
“Суровцевы и другие” – часть VI
“Суровцевы и другие” – часть VII
“Суровцевы и другие” – часть VIII
“Суровцевы и другие” – часть IX
На заднем плане Сергей Александрович Магницкий в молодости и, вероятнее всего, среди своих однокурсников -студентов, будущих педагогов. На фотографии четко просматриваются лица,но, к сожалению,ни в Н.Волманге.ни в Моломе таких людей не попадалось. А Сергея Александровича, учителя математики, физики и директора школы я сразу узнал
ВАСИЛИЮ. То что на заднем плане, второй слева Сергей Александрович Магницкий, мы это знаем по другим фото из его альбома. А вот с кем он на этом снимке – тайна, которую просим, если у кого-то есть какие-либо сведения, приоткрыть читателям. Спасибо за комментарий.
Хочу добавить о Н.Волманге. В былые времена собирался народ на гулянье в день под названием “Заговенье” Это последний воскресный день перед Петровым постом. В 7о-х г.г. стали собираться на “Березку”, напрочь забывая традиции предков. А потом и “Березку”, похоже, эабыли. А еще, наверное мало кто и знает,что была построена водяная мельница на повороте реки Моломы у поселка,который назвали Новым. Виден был сруб от этой мельницы. Наверное, в настоящее время этого сруба уже и не видно
Интересное дополнение. О народном праздник “Березка” и его разновидностях у разных народов нашей страны я писал в исследовании “Откуда ты, Кустовка?”, опубликованном в “Опаринской сороке”. А вот мельница, это что-то новое. Думаю, жители Моломы могут внести свои уточнения по этому объекту: когда и кем она была построена и т. д. Будем ждать и надеяться, что кто-то нас услышит.