Памятник прошлого века – 5

Следующий материал из цикла «Памятник прошлого века» Николая Николаевича Шкаредного еще на шаг приближает нас к вышке, которая когда-то была поставлена в трех километрах от поселка Опарино.

Наш Коми край

Да простит меня Василий Александрович Дударев, задавший в письме «Памятник прошлого века» – «Опаринская сорока» 29 марта 2013 года – вопрос об Опаринской вышке. Путь к ее открытию для меня был долгим.

Все мы знаем, что воспоминания детства самые яркие, самые впечатляющие. От них нельзя отречься, их нельзя забыть. Они всю жизнь не дают нам покоя. Да и сама дорога из ссыльной Харьяги до Опарино, до того самого райцентра, из которого мои родители и родственники по решению особой комиссии Опаринского района от 27 апреля 1931 года были высланы как семьи раскулаченных в Печорское Заполярье, была непростой. Километр за километром отсчитывают стыки колеса: Печора. Ираель, Ухта. Очередная остановка нашего поезда на станции Ярега. И Ухта (коми – Уква, Вуква – левая речка), и Ярега расположены на полого-увалистом, холмистом плато в пределах пониженной части Тиманского кряжа. Как будто и не было никакого путешествия, мы снова вернулись к тебе, Тиман!

Взгляните на карту, на наш Коми край,
Там снежные пики, тайги океан,
И реки, что в свет посылают селенья,
И горы, где дышит в ущельях туман.
Там взоры бескрайний простор окрылит.
Озера притянут к себе как магнит.
Наш край от Тиманского кряжа,
До высот большого Урала
И души, сердца, и взор восхитит!

Эти строки пятиклассники московской школы №274 Северо-Восточного округа написали специально для фестиваля «Народы России – 2009», на котором они вели рассказ об экономическом и культурном потенциале Республики Коми. Самое удивительное то, что свой доклад ребята представили в стихах.

Первая встреча с республикой у московских школьников состоялась в здании Постоянного представительства Республики Коми при Президенте Российской Федерации, где им рассказали о традициях народа коми, его культуре, о природных богатствах Севера. С удовольствием слушали ребята коми народные песни, рассказ о национальных музыкальных инструментах.

Открытием для них был рассказ о Тиманском кряже, который является возвышенностью на северо-востоке Европейской равнины, между Чешской губой Баренцева моря – Канин Камень – и западными отрогами Урала – Полюдов Камень. Ничего себе Кряж?! – его длина около 900 километров. Под впечатлением увиденного и услышанного ребята с энтузиазмом принялись за подготовку к фестивалю народов России.

Нас, малышей-подростков, как и сегодняшних московских школьников, всегда манила высота. Была такая точка и у нас в Харьяге. Примерно в трех километрах от поселка, за Тебельским озером, стояла деревянная вышка лесной охраны. Она манила и притягивала, и мы просили старших товарищей взять нас с собой, чтобы взглянуть на округу с высоты. К счастью, это нам удавалось. У старшеклассника Сергея Ильина был бинокль. С ним мы и увязались в очередной поход за озеро.

Тогда мне впервые удалось подняться на вышку и, благодаря биноклю, увидеть летний неведомый и заманчивый Тиманский кряж. Из поселка в ясную зимнюю погоду Тиман показывал нам свою снежную шапку. А тут совсем другой – зеленый мир и величие камня. А между нами – 60 км. Позднее наш учитель Т.И.Козлова по нашей просьбе один из уроков географии посвятила Тиманскому кряжу. Тогда мы узнали, что видели в бинокль Северный Тиман, что эта горная гряда разделяет Двино-Печорский бассейн на две части, что высшая точка кряжа – Четласский Камень – поднялся на высоту 471 метр. Тамара Ивановна пояснила, что Тиман богат полезными ископаемыми. Здесь есть практически все: россыпи титановых минералов, агаты, месторождения нефти, газа, конденсата, сланцев, битума, залежи торфа и строительного камня.

Временами наша лесная вышка служила не только объектом наблюдения, но и объектом охраны. В Харьяге после войны на Боровском была открыта спецколония для рецидивистов на 800 человек, людей, имеющих две и более судимостей. В поселке стояла охранная команда, рядом со школой оборудовали питомник собак-овчарок. Их было четыре. Тогда впервые наш словесный запас пополнило слово «кинолог». Мы ради любопытства иногда пытались познакомиться с нашими четвероногими соседями. Но рык и оскал «братьев наших младших» пресекали всякий интерес. Во время прогулки овчарок кинолог пытался уводить их подальше от пришкольной территории. Задача этих питомцев – поиск сбежавших заключенных.

Несмотря на заборы, колючую проволоку и сторожевые вышки на углах, побеги все-таки случались. Один из крупных побегов случился летом 1956 года. Зеки подрезали заточкой зазевавшегося охранника, овладели винтовкой и скрылись в лесу. Началась погоня, но собаки быстро потеряли след. И в том нет их вины, так как Харьяга со всех сторон окружена реками, озерами, болотами. А вода скрывает человеческий след. Все было примерно так, как поется в известной лагерной песне «По тундре»:

Это было весною, в зеленеющем мае,
Когда тундра проснулась, развернувшись ковром.
Мы бежали, два друга, замочив вертухая,
Мы бежали из зоны, покати нас шаром.
Хлещет ветер по рылам, свищет в дуле нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
Моя девушка в белом и сиреневый сад.
Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга марксист.
Предо мной, как икона, вся запретная зона,
И на вышке все тот же ненавистный чекист.

Беглецов, конечно, нашли и вернули в нашу зону. Но чтобы это случилось, руководство зоны обратилось за помощью к руководству совхоза и местному населению. Мужики-охотники вместе с солдатами отправились на поиск сбежавших, на всех лесных вышках, а их оказалось около десятка, выставили караулы. И на той, о которой я рассказал выше, тоже была выставлена охрана. Поиски оказались безрезультатными, сбежавших заключенных задержали через полмесяца на подходе к Архангельску. Только их было уже не шесть, а пять, одного они из-за отсутствия питания, как они сами признались, зарезали на прокорм. Погибшим оказался проворовавшийся заведующий складом из Нарьян-Мара, которому осталось сидеть за колючей проволокой менее года. Можно предположить, что его сбежавшие включили в свою команду в качестве проводника, как человека, хорошо знающего местность. Без него им бы по Большеземельной тундре так далеко не уйти.

Последний раз на вышку лесной охраны мне удалось подняться в июле 1990 года, когда мы, группа областных депутатов, обследовали лесной фонд Нюбского леспромхоза Котласского района Архангельской области. Эта поездка состоялась после обсуждения вопроса «О чрезвычайных мерах по сохранению лесов юга области», на котором были рассмотрены материалы Архангельского института леса и лесохимии. В нашу группы вошли восемь членов региональной депутатской группы «Южная» областного Совета, которую я возглавлял в течение созыва, председатель Харитоновского поселкового Совета П.И.Бреус, директор Нюбского леспромхоза В.Н.Дружинин, председатель Котласского районного общества по охране природы В.В.Матвеева, рыбинспектор Ф.Мариев, потому что в нашу задачу входило и обследование реки Уфтюга после прекращения на ней молевого сплава. Из поселка Харитоново – центра Нюбского леспромхоза – в нашу конечную точку поселок Слободской, а это 70 километров, мы выехали ночью, чтобы к утру быть на месте. Узкоколейка качала и баюкала, но в разговорах и дискуссиях время пролетело незаметно.

В делянку мы выехали с бригадой Александра Николаевича Левченко. С 1987 года после окончания лесного техникума он живет и работает на лесопункте Нюба. Начинал техноруком, был заместителем начальника и начальником лесопункта. Как говорили нам, со своей работой справлялся. А потом вдруг решил перейти в бригадиры. Произошло это после того, как один нерадивый бригадир-халявшик, гнавшийся за длинным рублем, заявил Александру Николаевичу: «Призывать и спрашивать каждый горазд, а ты сам попробуй полазь в снегу по пупок, тогда поймешь, как рубль достается». После этого разговора Левченко стал бригадиром и вызвал своего оппонента на соревнование. Особо хочется отметить, что оба коллектива теперь ходят в передовиках. Бригада Левченко за полугодие заготовила сверх плана 6252 кубометра древесины. Во время этой поездки и мне доверили поработать с пилой «Дружба» (смотри снимок), здесь под контролем моего ассистента Федора Баргана я, как заправский вальщик, впервые свалил могучую ель. Напомню, это события 1990 года. Вместе с Александром Николаевичем осматриваем делянки. Нарушений не выявлено. Бережно поработала бригада Константина Подурару: подрост не тронут, волока не захламлены.

Рядом с делянкой вышка лесной охраны. Издали – величавая гордая лесная красавица, а когда подошли к этому сооружению, оказалось, что вышка доживает свой век. Но при виде вышки и в нас, взрослых, иногда просыпается детство, охватывает какое-то необъяснимое озорство. Посоветовавшись, решили подняться наверх. Но как, если проходные тяги-слеги лестницы покрыты мхом, а смотровые площадки зияют дырами? Выручило то, что с нами был провожатый Александр Николаевич Левченко. Он предложил вырубить проходные жерди под лестничные пролеты и при подъеме держаться ближе к опорным столбам. Так мы и поступили. Колени, конечно, дрожали, но подъем продолжался. Первая площадка, вторая. Несколько минут передышки и снова… вперед. Когда поднялся на последнюю смотровую площадку, вскинул фотоаппарат и сделал снимки на память. Если харьягская вышка живет лишь в моей памяти, то нюбская – в любопытном снимке. Я храню его как память о том восхождении из настоящего в прошлое. Сегодня этот снимок перед вами. В такие минуты понимаешь, что вся наша жизнь – это своеобразный подъем в высь, когда человек должен перебороть в себе страх, найти внутренние силы и сквозь радость и тревогу идти вперед. У каждого из нас – своя вышка!

В Ухте удалось познакомиться с музеем «Природы Земли», где мне рассказали историю поиска нефти. В 1745 году рудоискатель Г.И.Черепанов «сыскал» нефтяной ключ, который истекал со дна реки. Вероятно, на его базе архангельский рудоискатель Ф.С.Прядунов основал промысел. В 1745 году Берг-коллегия, учрежденная Петром Великим в 1719 году для заведования горным производством, разрешила основать на реке Ухте первый в России нефтяной завод. История поселка Ярега, который, несомненно, является одним из памятников прошлого века, началась в 1932 году. Здесь расположено единственное в мире уникальное как по своему строению, так и по величине месторождение высоковязкой (тяжелой) нефти и месторождение титановой руды. В 1939 году шахта №1 дала первую нефть, а уже в 1941 году она давала по 2 тонны тяжелой нефти в сутки. Но Ярега мне памятна не нефтью и титаном, а лесом. Не случайно название поселка переводится с коми как речка, текущая по бору-беломошнику. Мое заочное знакомство с Ярегой состоялось в октябре 1963 года.

Тогда Белгородской лесозаготовительной конторе «Белгородмежколхозстроя», которая базировалась на Вазюке и в которой я работал в то время кузнецом, отказали в выделении лесосечного фонда на 1964 год. Лесные массивы за рекой Кузюг, которые успешно осваивали «белгородцы» в основном вазюкского происхождения, были переданы Опаринскому леспромхозу. Началось великое переселение. Меня, как и многих других работников, пригласил на беседу начальник Федор Огурцов и сообщил, что «Белгородмежколхозстрою» предоставляет свою лесосеку правительство Республики Коми. В связи с этим и техника, и люди перебазируются под Ухту в поселок Ярега. И дополнил: это поселок городского типа, так что условия современные, жильем постараемся обеспечить в ближайшее время. Чтобы принять окончательное решение, купил билет на поезд и поехал в Ярегу. Предложение Огурцова пришлось отклонить, так как в моей молодой семье ожидалось пополнение, а с детсадами в Яреге была проблема. Правда, много позже в яренгских борах-беломошниках мне доводилось бывать не раз во время моих поездок в Ухту. Мы ездили сюда с одноклассниками за грибами. Тогда, в далеком 1963-м, я вместо Яреги выбрал Коряжму. Но от Яреги до станции Низовка, которая является железнодорожными воротами города на Вычегде, поезд 1953-го года меня еще не довез. Об этом в следующей зарисовке.

Продолжение следует…