Вашему вниманию предлагается очередная глава очерка Николая Шкаредного – «Шла война народная».
Страна встретила 70-летие Победы. Знаменательная дата! Красивая, надежная и очень всем нам нужная! Праздник со слезами на глазах. Это сказано в хорошем смысле.
Но сегодня в этих словах все чаще звучат другие нотки: видно, так уж повелось на Руси, что про ветеранов наши руководители всех рангов вспоминают только по торжественным датам. Тут вам и медали, и фронтовые письма, и встречи, и поздравления, и концерты. В общем, получается воз и маленькая тележка! Воз пожеланий перепадает ветеранам в дни торжеств. А мне почему-то хочется, чтобы хотя бы маленькая тележка заботы и внимания была всегда рядом с ветераном! Ветеран, как и все мы, хочет нормально с уважением и почтением жить не только в праздник, постоянно. И если бы те средства, которые тратятся на все эти показушные поздравительно-торжественные мероприятия, перечислить в социальную сферу на оздоровление ветеранов, на обустройство их житья-бытья, на обеспечение их, ветеранов, такими же правами, какие, например, действуют в поверженной Красной Армией Германии, вот было бы здорово! Вот был бы Праздник!
В Германии, действительно, никто не забыт и ничто не забыто. И не потому, что в Трептов-парке стоит Солдат, защитивший солнце. В городе Мышкине, о котором пойдет речь ниже, прекрасный военно-православный мемориальный комплекс, оформленный красным мрамором. Часть его вы видите на публикуемом снимке. Памятники есть, а память… В той же Германии забота о старшем поколении идет не от памятников, а от людей, передается, как эстафета внимания, от человека к человеку.
Минувшим летом был в городе-музее Мышкине. Одновременно с нами на площади у Успенского собора остановилось пять туристических автобусов из Москвы, что и подтверждает публикуемый снимок. Все автобусы были заполнены, как мне удалось выяснить, пенсионерами из Германии, которые практикуют такие путешествия по России каждый год. Понимаете, все туристы – немцы, и ни одного россиянина! А через день мы вместе с ними плыли на теплоходе на экскурсию в знаменитый Толгский монастырь. Они с большим интересом знакомились с женской обителью (на снимке). Почти у каждого из них на груди висел фотоаппарат с длиннофокусным чуть ли не до пятнадцати сантиметров объективом, которому мог бы позавидовать любой профессионал.
Поверженная советскими солдатами-победителями Германия заботится не только о ветеранах, она заботится и о детях войны. Внимание к ним оценивается в пересчете на наши деньги в 60 тысяч рублей. В связи с этим меня все время мучает вопрос: почему у них это возможно, а у нас – нет? Да, война разделила нас на два лагеря, но жить-то всем хочется одинаково комфортно. Наша Победа, к сожалению, так и не расставила ничего по своим местам. Но эти мысли уже из сегодняшнего дня, когда я, встречаясь с ветеранами, слышу их голоса и ничего не могу им ответить. Да и кто я такой, чтобы отвечать? – не премьер, не президент. Право на ответ только им дано! Не потому ли с горечью еще в конце XX века писатель Виктор Астафьев высказал наболевшую мысль: «На благодарность не рассчитываем, но на справедливую, честную память мы, битые войной, мятые послевоенной жизнью солдаты, надеться, имеем право. Хотя бы ее-то мы заслужили».
О, мой читатель! Пишу я для славы.
Нет, не своей. Не нужна мне она.
Для славы тех, кто лежит средь дубравы
Братских солдатских могил. Чтоб страна
Помнила вечно их подвиг священный,
Помнила также, чей труд каждодневный
Нам обеспечил Победы таран,
Звание нынче ему – «ветеран».
Чтобы страна тех людей не делила:
Кто был на фронте, а кто был в тылу,
(Будто бы звать иль не звать их к столу,
Тех стариков). Чтобы стыдно не было.
Чтоб те подростки великой страны
Орден носили бы: «Дети войны»!
Эти строки идущие из глубины сердца написаны ветераном Александром Федоровичем Горшковым. Всех нас цепко держит прошлое. Война оставила в душе каждого и боль, и радость. А в лагеря ГУЛАГа война принесла сумятицу и посеяла в умах душевный раздор. Среди заключенных появились даже повстанческие и террористические настроения. Первыми они были отмечены в 1-м, 4-м, 8-м, 9-м и 10-м отделениях Печжелдорлага. Контрреволюционные группировки, пытавшиеся развернуть активную деятельность в связи с началом войны, были ликвидированы в 3-м, 8-м и 9-м отделениях. Всего на 10 июля 1941 года было арестовано 52 активных контрреволюционера. Побеги приняли более организованный характер, и начинались они с нападения на стрелков охраны. В 10-м отделении заключенные отобрали винтовку у стрелка Омельченко и в количестве 15 человек ушли в побег. Среди уголовников контрреволюционные настроения отмечались в более резкой форме. Третья, наиболее многочисленная, антисоветски настроенная группа вела повстанческую агитацию, распространяла провокационные и пораженческие слухи.
Расслоение среди заключенных, как писали в то время начальники отделений, очень сильное. Подобные настроения наблюдалось и среди части вольнонаемного состава. Все это позволило Марку Ретюнину подготовить восстание заключенных в лагпункте «Лесорейд». Главная задача лагеря –заготовка делового леса для производства шпал для строительства железной дороги и рудстойки для шахт Воркуты.
А теперь зададимся вопросом: как должны были вести себя попавшие в неволю люди, надолго отлученные от цивилизованного мира? Те, кто выжил физически, понимали, что многолетнее пребывание в концлагере означат нравственную и духовную деградацию. И они как могли сопротивлялись духовной смерти. Образно говоря, северные лагеря представляли собой экспериментальный цех по переплавке человеческих душ. Кого только не забрасывали для переплавки в этот огнедышащий котел! Здесь побывали люди самых разных профессий, национальностей, социальных слоев и религиозных конфессий. Член Президиума ВЦСПС В.В.Косиор расстрелян в 1938 году Воркуте. В этом же году в тюрьме в Ухте скончался знаменитый исследователь Сахалина геолог П.И.Полевой. В 1942 году умер в лагере в Абези исследователь Центральной Азии монголовед А.Д.Симуков. Не был исключением и устьусинский «Лесорейд», в котором в 1942 году умер нарком просвещения Белоруссии В.И.Пивоваров.
24 января 1942 года начальник лагеря М.Ретюнин отправил большую часть охраны в баню, что позволило заключенным разоружить остальных, открыть лагерную зону и объявить о восстании. Заключенные получили зимнюю форму ВОХР, собрали продовольственный обоз из 8 подвод. 59 заключенных, отказавшихся участвовать в восстании, разбежались. Остальные под командованием Ретюнина под видом учений отряда ВОХР двинулась маршем на Усть-Усу, имея на 82 человека 12 винтовок и 4 нагана. Бои на различных объектах Усть-Усы длились до полуночи, в ходе них повстанцы потеряли убитыми 9 человек и сами убили 14 и ранили 11 человек. Им удалось захватить несколько единиц оружия и освободить 38 заключенных местного КПЗ, из которых 12 присоединились к восставшим. В то же время 40 безоружных повстанцев было задержано, еще 21 человек впоследствии добровольно явился в райотдел НКВД.
Зимний период для восстания был выбран не случайно: открыты дороги – зимники, есть возможность беспрепятственно уходить по болотам. Взяв после Усть-Усы Кыз-Раз-Ды и Акись, отряд Ретюнина двинулся к селу Усть-Лыжа. Здесь в лесу, в 105 километрах от Усть-Усы, на реке Лыжа 27 января завязался бой. В результате было убито 16 повстанцев, в том числе «военный комиссар» отряда А.Макеев, бывший крупный хозяйственник, арестованный в 1938 году по делу правотроцкистской организации в Коми АССР. 30 января продолжалась ликвидация восставших силами ВОХРа. Вечером 1 февраля третья, основная группа, в которую входил руководящий состав повостанцев во главе с М.Ретюниным, была настигнута в верховьях реки Малой Тереховей в 175 километрах от Усть-Лыжи и окружена. После 23-часового боя, израсходовав боеприпасы, руководители восстания М.Ретюнин, М.Дунаев и еще четверо повостанцев застрелились.
Всего за время восстания погибло 42 его участника, захвачено живыми четверо. Среди них еврей А.Яшкин и китаец Лю Фа. 16 сентября 1942 года 50 обвиняемых, среди которых были как заключенные, так и вольнонаемные, были приговорены ОСО НКВД СССР к высшей мере наказания. Среди расстрелянных по делу о восстании был профессор Казанского университета, ученый-фтизиатр Н.А.Крамов-Утемов. 18 человек были приговорены к различным срокам лишения свободы. Потери частей НКВД и ВОХР составили 35 человек убитыми, 20 ранеными и 52 обмороженными. Усть-Усинское восстание 1942 года считается первым восстанием заключенных в истории ГУЛАГа. Свидетельства о глобальных планах восставших различны. Существуют сообщения, по которым Ретюнин предлагал «пробиться на фронт и присоединиться к любой части или партизанить в тылу у немцев», о том же говорил и один из захваченных участников. А. Яшкин на допросах первоначально говорил лишь о намерении добиться освобождения заключенных Ворткутлага и Печжелдорлага. В советских документах это восстание расценивается как «бандитское выступление», несмотря на то, что большинство его руководителей были не уголовными, а политическим заключенными.
Комендант дядя Миша жил в Харьяге одиноко, без жены и детей. Говорили, что его семья живет в Воркуте, и он во время нечастых командировок ее навещает. Поэтому, наверное, он так тепло относился к своим собачкам и так неласков был с людьми. Мою маму поздно вечером вызвали на допрос, в то время она работала кладовщиком на базе ОРСа. Не знаю, о чем там шла речь, только после допроса Михаил Иванович то ли предложил, то ли приказал: отныне будешь работать рассыльной, а то у моей прежней помощницы язык длинным оказался. Два года мама исполняла эту тяжелую работу, часто вздыхая: лучше бы я навоз на быках возила. В 30-х годах она и впрямь, как и другие ее сверстницы-подруги, не одну зиму вывозила навоз с животноводческих ферм на быках. Однажды сани раскатило с горы по уклону к Глубокому озеру. Мама скаталась под передок и… сани с навозом проехали по ней. Долгим было лечение, пока ее не собрали и не поставили на ноги. После чего маму перевели на базу ОРСа помощником заведующего, а когда освоилась, назначили кладовщиком.
Конечно, и здесь, на новом месте, в комендатуре всякое случалось. Дело было в зимнюю пору. Михаил Иванович, отправляясь очередной раз в командировку, дал конкретные установки: чем и как кормить его воспитанниц, то есть его собак, в какое время выводить их на прогулку. «В общем, оставляю на тебя, Наталья Михайловна, свое хозяйство, будь любезна сбереги все как положено». И отбыл. Прошло три дня, скоро комендант должен был вернуться в родные пенаты. Мама знала, что Топтыгин не терпел пыль, поэтому все и везде тщательно протирала. Дело дошло до ящика-сейфа, что был закреплен в углу кабинета. Мама достала ключ из верхнего стола ящика, как это делала, когда Михаил Иванович был на рабочем месте, и открыла сейф для хранения оружия. Сейф оказался пуст. Винтовки в нем не было. Что делать? Как отчитаться перед комендантом о пропаже? Женский ум на выдумку хитер. В соседнем здании, где потом была открыта школа, в которую я и пошел в первый класс, тогда стояла охранная рота. Вход в казарму был строго ограничен. Но не зря же говорят: голь на выдумки хитра. Под каким-то предлогом мама проникла в казарму, а когда часовой отвернулся, взяла из пирамиды винтовку, незаметно вынесла из помещения, доставила ее в кабинет коменданта и поставила в сейф.
А между тем в казарме поднялся переполох: шутка ли, винтовка среди бела дня пропала?! Но так как ни в поселке, ни в зоне заключенных ничего необычного не происходило, командир решил дождаться коменданта, чтобы посоветоваться: как быть? Поторопишься, доложишь наверх, не оберешься неприятностей, а то и по шапке дадут за распущенность и недосмотр. Решил: раз все тихо, доложить всегда успеем. По приезде Михаил Иванович открыл ящик-сейф, чтобы поставить на место свою винтовку, которую почему-то на этот раз брал с собой в поездку, а там стоит еще одна. Вызвал маму и спрашивает: «Наталья Михайловна, а эта винтовка откуда?» Пришлось маме повиниться в содеянном. Топтыгин смеялся от души, объявил маме благодарность за смекалку и бдительность и выписал накладную на получение поощрительного набора продуктов. Как он разбирался с командиром ВОХРа, мне неведомо. Но, как мне кажется, сор из избы никто по этому случаю не вынес, потому что никаких комиссий в Харьягу не приезжало. Тем более, что винтовка благополучно была возвращена в казарму. И, может быть, я первый рассказчик, который вспомнил о том, как это было.
Вот так обычная овчарка, оказавшаяся с нами в одном вагоне разбудила во мне давно прошедшие события. И вспомнил я под стук колес коменданта спецпоселения Харьяга дядю Мишу, у которого никогда не спрашивал фамилии, потому что не гадал – не ведал, что когда-то обо всем этом расскажу другим. В поездке есть время и подумать, и помечтать, и обменяться вестями. А если бы мрачный кинолог оказался хорошим рассказчиком, то поведал бы еще кое-что интересное. А он ехал молча, только громадная псина вдруг поднялась на свои мощные лапы, потянулась и начала обнюхивать нас. Это было немного страшно и неприятно. Мама то и дело спрашивала соседней: неужели от нас зоной пахнет? Те улыбались в ответ: что ты хочешь, на то и дан собаке нос, такая у нее работа – постоянно вести поиск. А между тем наш состав, отправившись от станции Микунь, наматывал на колеса новые километры.
Николай Шкаредный, продолжение следует.
На снимках:
- мемориальный комплекс Боевой Славы в Мышкине;
- в этих автобусах приехали из Москвы в Мышкинград немецкие ветераны-туристы;
- немецкие ветераны знакомятся с внутренним миром Толгского монастыря;
- главным орудием на заготовке древесины была пила-двухручка;
- здание в городе Печора, где располагалось управление Печорлагом;
- троицкая церковь села Усть-Уса, в которой и сегодня ставят свечи за погибших в Усть_Усинском восстании;
- сосновый парк в центре моего родного поселка Харьяга, в котором наш комендант дядя Миша любил выгуливать своих собак.
Формирование новгородской архитектурной школы относят к середине XI века, времени строительства Софийского собора в Новгороде . Уже в данном памятнике заметны отличительные черты новгородской архитектуры — монументальность, простота, отсутствие излишней декоративности.