«Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь это память – наша совесть.
Она, как сила нам нужна»
Ю. Воронов «Опять война»
Давным-давно закончилась война… Произошла смена поколений. Нынче мы отмечаем 71-й год славной Победы. Но давным-давно – по нашим сегодняшним понятиям. И пусть все меньше остается непосредственных участников событий тех грозных лет (в Опаринском районе, например, всего девять), уходят из жизни труженики тыла, которые внесли свой вклад в победу на фронте. Но живут среди нас те, кого сегодня называют «дети войны». Они были малы, когда фашисты напали на нас. Но они тоже хотели бороться с врагом, хотели работать на благо страны, прекрасно понимая, что происходит… Сегодня им по 76 – 80 лет. Но они помнят…
В Опаринском районном краеведческом музее для учащихся 11-х классов прошел Урок мужества, который так и назывался: «Войной украденное детство». Подготовили и провели его директор музея Ирина Юрьевна Бабкина и методист Тамара Алексеевна Нагибина.
В далёком 1941 году лето обещало детям много радости, солнца, тепла, цветов, речек и моря. Но им было послано другое. Суровое и страшное испытание на прочность и мужество. Мы всегда меряем горе слезинкой ребёнка, а во время войны пролился океан детских слёз.
В этот день гостями одиннадцатиклассников стали ветераны Федор Александрович Бобров, Евгения Александровна Ванеева и Антонина Прокопьевна Копосова. Ребятам выпала уникальная возможность сопоставить свое детство и детство детей, опалённое войной.
Каждому гостю на грудь – Георгиевская ленточка, символ нашей победы и вечная память о тех, кто сгорел в дыму и огне той войны.
Минута молчания. Оксана Трубина исполняет песню «22 июня», посвященную выпускникам Опаринской средней школы, которые добровольцами ушли на фронт прямо с выпускного вечера…
Итак, слово – ветеранам. Говорят, детская память лучше, чем взрослая, хранит лица, события, пусть даже прошло много лет. И это действительно так, потому что все прожитое и пережитое откладывается в подсознании, чтобы потом в какой-то момент проявиться, как на фотобумаге проявляется изображение.
Война – это как бы две половинки одного целого: фронт и тыл. Наши герои не ходили в атаку, на стреляли и не носили солдатскую форму. Не забывайте – они были детьми. И детьми маленькими. Но и в тылу приходилось не легче, чем на фронте.
Итак, слово нашим гостям.
Федор Александрович Бобров
«Родился я в 1936 году в селе Боровица Мурашинского района. В то время шло формирование лесозаготовительной отраслиС 1938 года отец стал работать в Опаринском лестранхозе, который заготовлял древесину для Министерства путей сообщения. С тех пор я и живу в Опарино.
Помню, как началась война. Мне было пять лет. Помню какой-то праздник на той стороне линии (она называлась базой), голос Левитана, передающий правительственное сообщение, и плач женщин. Следующее, что запомнилось: шли эшелоны с мужчинами призывного возраста, шли с севера на юг, в Котельнич, где был сортировочный пункт. Кого-то сразу отправляли по воинским частям, кому-то давали бронь – под нее попадали машинисты паровозов, трактористы на лесозаготовках. Мой отец был трактористом, в Котельниче побывал трижды, и всякий раз его разворачивали обратно – нужно было возить лес.
Помню другие эшелоны, которые шли на север – в них везли пленных немцев. Я, тогда ребенок, удивлялся: почему их так слабо охраняют? Два автоматчика на весь состав. Немцев хорошо кормили: хлеб, сало, которых мы не видели годами. Помню другие эшелоны – в них везли власовцев. Вот их охраняли так охраняли: прожектора, овчарки, зарешеченные окна, через каждые два вагона автоматчики.
Помню плач женщин, которые получали похоронки.
Помню, как в Опарино открыли госпиталь – под него были отданы все большие здания поселка. Поэтому когда я пошел в первый класс, занимались мы в фойе старого деревянного Дома культуры.
Было много детей-сирот, поэтому в Опарино организовали детский дом, где находились дети, оставшиеся без родителей. Они учились вместе с нами – хорошие были ребята. В это же время на территории поселка располагался польский детский дом. Он находился в церкви, которая стояла за бывшим кинотеатром «Заря». Жили они особняком, у них был свой директор и свои преподаватели.
Постоянно хотелось есть. И нас подкармливали. На перемене в класс приносили поднос с кусочками хлеба – и так в течение всей войны. Борьба шла почему-то за корочку.
Дисциплина с самого начала войны была жесточайшая: на работу шли по гудку. На станции стоял локомобиль, он-то и подавал сигналы утром, в обед и вечером. Не дай Бог опоздать на пять минут – сразу под суд.
Запомнился День Победы. Мать работала телефонисткой. По связи в пять часов утра ей позвонили с центральной телефонной станции и передали радостную весть. Она прибежала поделиться радостью домой. Я выскочил на улицу и увидел такую картину: Все раненые из госпиталя высыпали на улицу и подбрасывали вверх кто костыли, кто шапки».
Говоря о том, что значит День Победы для нашего народа, Федор Александрович считает это событием, которое нельзя забыть. В его жизни, он считает, было два столь важных для страны и для народа события: День Победы и полет Ю.А. Гагарина в космос. Это всеобщее ликование и гордость за нашу страну.
Говоря о том, как сложилась жизнь людей его поколения после войны, Федор Александрович подчеркнул, что тогда все стремились учиться – тяга к знаниям была сильнейшая.
Мы не будем пересказывать всю биографию Федора Александровича – с ней можно будет познакомиться в музее.
Предоставим слово Евгении Александровне Ванеевой
«Когда началась война, мне шел пятый год. В семье у нас было девять детей, но самый маленький брат умер – не смогли спасти. Осталось восемь.
Родилась я в Даровском районе (теперь Опаринский), деревня Большая Лукинская, в народе она называлась Ольховка по имени речки. Колхоз был очень большой, многие в нем и работали. Мама была дояркой. Отец с 1985 года рождения, участник Первой мировой войны. Вернувшись, он сначала работал в милиции, затем перешел в торговую сеть.
Когда началась война, отца забрали не сразу. Сначала на фронт ушла старшая сестра – она служила медсестрой, а за ней – двое братьев. Прошло совсем немного времени – в начале 1942 года стали призывать и более пожилых людей, в том числе и отца. Самое обидное, что мы получили от него одно-единственное письмо, больше ни слуху ни духу не было.
Мать в войну мы почти не видели – она целые дни пропадала на работе. Сестра Маня (ей было 17) каждый день носила почту от села Красного до нашей деревни – это больше 20 километров.
Об отце мы так ничего и не знали. Но когда вернулся с войны односельчанин, он рассказал, что в смоленской области их сразу бросили в бой, и нужно было форсировать реку. И когда он выбрался на другой берег, то в воде видел голову нашего отца. Больше он его не видел.
Маму было жалко. И мы как могли старались помогать ей по дому. Потом стали забирать в армию еще более старших мужчин. И детям пришлось работать, чтобы их заменить. Брату Алексею было 10 лет, он пахал колхозные поля на быках. В то время нужно было сдавать государству молоко, шерсть, яйца. Братья носили на заготовительный пункт 10-литровую бутыль. А я так хотела помочь им, что однажды решила вымыть эту бутыль. Естественно, удержать ее не смогла, она разбилась. Но странно – меня никто не ругал… Позднее сообщили, что погиб отец в Смоленской области. Его имя занесено в «Книгу памяти Кировской области».
После войны Евгения Александровна, закончив педагогический институт, работала в органах исполнительной власти поселка, учителем русского языка и литературы Опаринской средней школы.
Солдаты сражались с врагом. Люди, оставшиеся в тылу, работали, не считаясь со временем. А что делали дети? Работали наравне со старшими. Много позже их назовут детьми военного времени. И те, кому в период 1941—1945 годов исполнилось 12 лет, будут отнесены к категории тружеников тыла.
Но как быть с теми, чья трудовая биография началась значительно раньше, в 9, 10, 11 лет? Скажете, такого не могло быть? Еще как могло!
Антонина Прокопьевна Копосова
Работала в колхозе с восьми лет. Впоследствии, в 90-е годы, пыталась доказать сей факт. Но не смогла. Куда только она ни обращалась – в администрацию Президента Российской Федерации, в областной департамент социальной защиты населения, в райсобес и в архивы. На заявления, как водится, накладывалась резолюция: «Разобраться на месте». Ответы были стандартными: «Колхозный стаж по Кировской области подтверждается с 12 лет. Вам исполнилось 12 лет в 1947 году». «В соответствии с указанием Минсоцзащиты РФ от 26.03.1993 г. № I-28-У разрешено работу в колхозе в годы войны подтверждать свидетельскими показаниями с 12-летнего возраста. Стаж работы в колхозе с более раннего срока должен быть подтвержден документально».
Справка из архива: «Документы по личному составу колхоза «Власть Советов» д.Мутница Моломского (Октябрьского) сельского Совета Опаринского района за 1944—1947 гг. на хранение не поступали».
Между тем хранит Антонина Прокопьевна письменные показания свидетелей: Марии Гавриловны Кокоулиной, Екатерины Ильиничны Бабкиной, Алевтины Емельяновны Яровиковой, Николая Григорьевича Козлова, Лидии Лазаревны Шумовской.
Вот что написала А. Е. Яровикова:
«Подтверждаю действительность работы Копосовой-Сисечкиной Антонины Прокопьевны в колхозе «Факел» (названия хозяйства часто менялись – ред.) — (1 Мая впоследствии) нарочным по доставке сведений по выполнению сельхозработ от бригадира бригады №1 дер. Мутница до конторы колхоза, которая находилась в бригаде №2 дер. Холоватка, расстояние 3 км, с марта 1943 по январь 1944 г. Сведения нужны были для сводного отчета в целом по колхозу в Опаринский район. Я в то время работала счетоводом данного колхоза и принимала отчеты от Копосовой-Сисечкиной А. П. Сведения во время войны колхозы в район передавали через 2-3 дня, иногда и ежедневно».
Но работа заключалась не только в этом. Женщина вспоминает: «Раньше на гумне молотилку приводили в действие лошади – механизмов не было. На лошадь садился человек. Стариков не посадишь – посадили меня на седелку. Супонь развязалась, я упала. Хорошо, что на оглоблю – если бы лошади под ноги – затоптала бы».
В первый класс Антонина Прокопьевна пошла только когда ей исполнилось десять лет. В годы войны она осталась сиротой. В 1941 году ее отец Сисечкин Прокопий Демьянович ушел на фронт. В августе 1942-го погиб в Смоленской области. Мать, Малания Гавриловна, после получения этого известия заболела ослепла и в январе 1944 года умерла.
Антонину и ее сестру воспитывала тетка Степанида, у которой были и свои дети. Пенсию по утере кормильца на четверых (в семье остались нетрудоспособные дед и бабушка) назначила в 72 рубля. «А лапти стоили 100 рублей, — вспоминает Антонина Прокопьевна. – Случалось и сбирать, чтобы выжить. Гоню овечек – кто-то картошину вынесет, кто-то – хлеба кусок. Так и жили. Сена на корову тетке давали только на трудодни. А что она одна заработает? Вот и пришлось тоже идти в колхоз. Кому мои трудодни приписывали – не знаю, может, тетке, чтобы у нее побольше выходило.
Репрессированные, блокадники, труженики тыла, вдовы фронтовиков заслужили официальное признание, имеют льготы. А мы-то за что пострадали? Я же не одна такая. Досталось нам в войну по полной программе, хотя и были маленькие. До сих пор помню, как тетка кричит: «Тонька, вставай! Скотину выгонять пора! А под утро самый сон!».
Старшеклассники слушали очень внимательно и, наверное, сравнивали жизнь «ту» и нынешнюю. И, конечно же, они запомнят наказ, который дал им Федор Александрович Бобров: «Вы входите в жизнь, на вас ложится ответственность не только за себя, но и за все государство, за всю страну. Это не пафос, не громкие слова. Это истина. Мы потому и выстояли в той войне, потому и одержали победу, что были стойкими, сплоченными, не прятались друг за друга. Желаю и вам быть такими же».
Память павших почтили минутой молчания. Каждому из приглашенных был вручен букет цветов. И это – самое малое, что сегодня мы можем сделать для них, тех, кто детскими руками приблизил нашу Победу.
