Мы тоже не будем заимствовать, тем более, что историческая справка Моломского сельсовета грешит и другими неточностями, а обратимся к живым свидетелям.
Итак, наш вопрос: была ли на моломской земле Кустовка? – пока остается открытым. Поэтому ее нельзя привязать ни к реке, ни к местности, хотя на том месте, где она стояла, растут уже не только кусты, вымахал лес. Выходит, у нас остается всего один вариант: название это появилось на Моломе от имени или от фамилии человека, первым поставившим в этом логу свою избу. Так появился Избной Лог.
А как же быть с названием Кустовка? Так уж исторически сложилось, что в основе фамилия Куст (впоследствии) Кустов лежит нарицательное «куст». В «Ономастике» С.Б.Веселовского упоминается Василий Куст, крестьянин, 1495 г., Новгород. А еще слово «куст» расшифровывается как групповое объединение. Но в древние времена такого понятия, как «групповое объединение», не существовало, были общины, а кустами, кустарями в московских и владимирских говорах называли мелких фабричных промышленников, ткачей, работавших дома, а также барышников, но и они были привязаны к городу. Остается брать за основу слово «куст», как кустарник, куст, который представляет собой растение с древовидными ветвями, начинающимися почти от самой почвы и не имеющее главного ствола.
В книге книг – «Библии» сказано: «В начале было слово». И мы все жизнь пытаемся приоткрыть эту тайну. Безусловно, у языковой культуры были разные периоды. Если в XIX веке наблюдался пик общественного интереса к народной речи, материалы для «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даля помогали собирать любители русской словесности, в журналах, губернских ведомостях того времени, в том числе и в «Вятских губернских ведомостях», из номера в номер публиковали словарики местных наречий, этнографические зарисовки, диалектические описания, то в 30-е годы XX века появилось отрицательное отношение к говорам, а значит – к корням языка, к исторической памяти народа. Об этом же пишет в своем стихотворении «По кругу» Антонида Андреева из поселка Заря:
Ты бежишь по кругу,
Как лошадь цирковая,
И день за днем мелькают…
Вся жизнь – калейдоскоп.
А ты понять хотела б,
Вот странная какая,
Зачем живешь на свете,
Найти разгадку слов.
Найти разгадку слов нам помогает целая наука – этимология. Но и тут не все просто. К этимологическим рассказам, по сути дела, относятся и те топонимические предания, которые объясняют, почему географический объект получил то или иное название, причем реальные исторические события и фантастические легенды переплетаются иногда самым причудливым образом. Предания и легенды, связанные с реками и озерами, имеются у многих народов. Так, в известной бурятской легенде о старике Байкале и его дочери красавице Ангаре содержится попытка объяснить, почему Ангара «убежала» от Байкала и впадает в Енисей. В легенде упоминаются 336 сыновей Байкала – они соответствуют большим и малым рекам, впадающим в озеро.
Есть своя легенда и у реки Моломы. Говорят, что первопоселенцы именовали ее как «река Молога», то есть «Малая река» по сравнению с Великой рекой – Вяткой. Река с таким именем протекает по территориям Тверской, Новгородской, Вологодской и Ярославской областей. Мне неоднократно доводилось бывать на Весьегонском плесе Рыбинского водохранилища, где Молога заканчивает свой путь. У моломской речки-невелички Кустовка (ее длина всего 11 километров, – Н.Ш.) свои пояснения. Одни предполагают, что имя свое она переняла от птицы кустовки из рода воробьиных; другие говорят, что этот гидроним связан с названием кустового сорта ржи, устойчивого к морозам, третьи утверждают, что все идет от местности, поросшей кустарником.
Но как я не примерял все эти «одежды» к разыскиваемой деревне Кустовка, что-то все-таки не сходилось. Тогда я обратился к краеведам. Отправил запрос в Санкт-Петербург автору сообщения «Как я нашел икону» – «Опаринская сорока» 11 февраля 2010 года – В.А.Графову с просьбой внести некоторые уточнения. Ответ пришел оперативно: «Посоветую связаться с Е.Волынской, она мне говорила, что кто-то из Кустовки служил в Христорождественской церкви в Шабурах. Мы знаем из Кустовки общую знакомую – пусть она с ней свяжется и уточнит. Правда, эта знакомая не в Опарино, нужно время, чтобы на нее выйти. Совместными усилиями можно установить как можно больше из того, что нам неизвестно. С уважением Василий. 20 июля 2014 г. 23:23». Специально указываю время написания ответа, чтобы подчеркнуть обязательность этого автора, который пишет ответ, несмотря на поздний час. Я тоже люблю работать в вечернее и ночное время, чтобы освободить день для поездок, встреч и бесед. К тому же ночью человек остается наедине со своими мыслями, и они легче ложатся на бумагу.
Выхожу на связь с опаринским краеведом Е.Е.Волынской, которая неторопливо, но настойчиво работает над историей местных деревень. Достаточно напомнить о серии ее публикаций в «Опаринской сороке» «Письма из прошлого о Шабурской школе», «Лесхоз: история в приказах», «Я на Слудке стою, и все думы о ней». Наше заочное знакомство состоялось в июле 2010 года, когда Елена Евгеньевна пригласила меня на юбилей села Шабуры. Она не просто болеет, а потому я пишу это слово без кавычек, историей малой родины, Волынская творит эту самую историю своим сердцем и своими руками. Подтверждение тому – построенная в Шабурах часовня. Елена Евгеньевна направила меня к уже знакомой мне старожилу земли моломской Е.М.Кокоулиной. В августе 2008 года беседовал с Николаем Алексеевичем и Евгений Михайловной в доме Кокоулиных на Молодежной улице в Шабурах. Тогда разговор шел о бывшем Вятском торговом тракте Орлов – Великий Устюг. Сегодня наша беседа о таинственной Кустовке.
В Шабурах первый раз был в далеком 1953 году, когда комендатура разрешила маме выезд из спецпоселения в Заполярье на Печоре на родину. Нам предстояло попасть в ее родную деревню – Широкородскую, что прописалась в десяти километрах от села Красное. Но дорога к заветной мечте и через 22 года разлуки была нескорой. Кони, отдохнув на Дуванном, добросовестно дотянули свои телеги до Шабур, где, как мне помнится, в доме Пономаревых был открыт своеобразный постоялый двор. Всего одну ночь тогда мы провели в селе. Конечно, те воспоминания, как утренний туман над Моломой, утонули в прошлом. А тут такая неожиданная информация.
«Вон там, в низине, – сообщила мне библиотекарь, а по совместительству мой экскурсовод по селу Наталья Николаевна Кокоулина, – за этой лесной гривой стояла деревня Заполье. В этой деревне жил крепкий хозяин Иван Михайлович Рудаков. Здесь он построил трехэтажный дом, в котором в 1934 году была открыта семилетняя школа. К сожалению, годы и непогода сделали свое дело – школа от обилия снега зимой обрушилась. За лугами – река Молома, а вот этот двухэтажный особняк – бывший поповский дом. Вы спрашивали меня про Николая Алексеевича Кокоулина. Это мой отец Мы живем на улице Молодежной». Пустующие избы, забитые окна, огороды, заросшие бурьяном и крапивой, как-то не вязались все это с тем, что в селе дадут прописку Молодежной улице. Но она есть, она последняя улица Шабур, как последняя надежда вернуть селу жизнь.
А в разговоре с Николаем Алексеевичем мы возвращаемся к годам его молодости и возмужания, когда он, молодой и горячий, с большим желанием освоил профессию механизатора. Начинал работать в Моломской МТС. «Здесь когда-то торговый тракт проходил, – уточнил Николай Алексеевич. – Его остатки мы использовали как дорогу на Кресты (читай село Молома). Гонял туда трактора на ремонт, но и до Верхнего Починка пешком хаживал, когда на тех полях работал. Дорога-то шла по знакомым с детства местам. Через Кустовку шла, там, на правом берегу речки Кустовки, до последнего стоял добротный дом одного из братьев Русановых. Машин-то в то время было мало. Вот и приходилось эти версты осваивать то на лошади, а то и пешком. Благо почти в каждой деревне были ближние или дальние родственники: кто покормит, кто чаем угостит, а кто и на ночлег оставить. Все было по-домашнему. А поскольку тракт через Шабуры шел, поставил купец Рудаков мельницу, организовал дегтекуренный завод, лавку открыл. Потому больше разговоров в прежние времена шло о Заполье, а Кустовка оставалась в тени. Да и что в ней особенного, деревня как деревня?! Еще ее прозывали Избной Лог.
«Починок Избной Лог основал, – вступила в беседу Евгения Михайловна, – мой дед Экзакустодьян Тарасович Русанов. Поэтому у моего отца было такое сложное, и, казалось бы, совсем не русское и не церковное отчество – Михаил Экзакустодьянович? А мама моя – Анна Алексеевна из деревни Заполье. Семьи-то у всех о ту пору были большие. Вот и нас с Николаем Алексеевичем Бог не обошел – семь парней и девок в дом привел. Я-то по молодости решила из деревни сбежать, пять лет работала на льнокомбинате в городе Красавино Вологодской области. Предприятие крупное, перспективное, говорят и сегодня на хорошем счету, но городская жизнь оказалась не по мне, да и родная деревня все снилась по ночам. От этого, видно, никуда не уйдешь: что заложено в душу человека отцом-матерью – это навсегда. С детства втянулась в колхозную работу. Родилась-то я уже когда колхозы были организованы. Нашу деревню Лукинскую и деревню Заполье объединили в колхоз имени Карла Маркса. Значит, и я стала колхозницей. Так уж мы были устроены с детства, что не представляли свою жизнь вдали от родного дома. Память нас держала на этой земле: деревня – наш дом.
Русская деревня, матушка моя,
Затерялась в чаще злого бытия.
Избы кривобоки, крыши – решето,
Нет к тебе дороги, не придет никто.
Чем же заслужила ты такую боль?
Ведь когда-то кони шли на водопой,
Бабы лен сажали в поле у реки
И детей рожали страху вопреки.
Русская деревня, древняя земля!!
Распрямись, ты сможешь, Родина моя.
Русская деревня, сердце успокой,
Напои живою верою святой!
Этой дорогой воспоминаний идет и Ирина Ковшевная, посвятившая русской деревне эти горькие строки. И хотя Кустовка тоже «затерялась в чаще злого бытия», мы продолжим наше путешествие в прошлое.
Основателем Избного Лога, как мы установили, был Экзакустодьян Тарасович Русанов. Он пришел на Молому, можно предположить, согласно возраста, в конце XIX века. На примере этого человека мы можем поднять большой пласт нашей общей истории, проследить ассимиляцию племен и народов земли русской, изучить временные отрезки их расселения по территориям. А уже непосредственно, как сегодня говорят, «по месту прописки» топонимы несли дополнительную информацию, уточняющую местонахождение населенного пункта относительно реки, леса, дороги и прочих географических объектов: «починок Янки Романова на речке Березовке, починок, что был займищем Карпушки Суворова подле речку Черленицу, подле Шеломовский бор; займище Гришки Шесконова на Шеломвской дороге за речкою за Черленицею, на Чертовом раменье, на дворище Кобыкове». Позднее для удобства эти названия были минимизированы. Так на опаринской земле мы видим Комаровский починок, Кокоулинский починок, Синицкий починок. Они названы по фамилии первопоселенцев, которые шли в таежные дебри, искали земли и свободы.
Николай Шкаредный.
