Откуда ты, Кустовка?  Часть 13

Взгляд назад

Она вырвалась и уехала в Красавино. Освоила рабочую профессию. Почему в Красавино? Наверно, потому, что все текстильные производства – практически женские.  Наставники – опытные мастера-ткачихи, много молодежи, которая охотно принимала городской образ жизни. В родном колхозе еще школьницей  Женя Русанова лен растила, а на Красавинском льнокомбинате под Устюгом, который сегодня, как и многие другие предприятия легкой промышленности, переживает не лучшие времена, из льна ткала легкое и прочное белое полотно. Не сразу все получалось, но помогли терпение и трудолюбие. А ей трудолюбия не занимать. Конечно же, самым памятным был первый самостоятельный рулон, или как говорили наставницы, тюк полотна.

Уборка льна
Уборка льна

Мне не трудно представить эту картину, потому что не раз бывал в Красавино.  В те годы город был расположен в низине, а сейчас по косогору  убежал на гору к новому железнодорожному вокзалу. Хорошо помню, как высоко ценились в 60-е годы минувшего века костюмы изо льна. В России в те годы их достать было почти невозможно, привозили из туристических поездок в Югославию, Болгарию, Чехословакию, где их шили из нашего льняного  полотна. Когда-то Красавино было деревней, а когда Женя приехала в этот поселок, он показался ей городом. Сейчас Красавино, действительно, город. Но, как бы там ни было, не прижилась она на чужой земле. А ведь тогда на сельских праздниках в Красавино  звучала такая песня-приговор, песня-история:

Как на Устюжской округе,
Во Двинской было трети,
Как на Синеге реке,
Синегородской волосте,
На Грибановской земле
Распростерся завод.
Как на этом на заводе
Нанимают тут народ.
Набирают, нанимают,
Приучают к мастерству.
Панско робят полотно
Да гуляют заодно.

Красавниский льнокомбинат начинался с Грибановской мануфактуры коммерческого советника Ильи Яковлевича Грибанова из династии подосиновского крестьянина Яхренской волости И.Б.Грибанова, торговавшего зерном на Устюжском посаде и отвозившего рожь на продажу в Холмогоры еще в 1667 -1677 гг.
Красавниский льнокомбинат начинался с Грибановской мануфактуры коммерческого советника Ильи Яковлевича Грибанова из династии подосиновского крестьянина Яхренской волости И.Б.Грибанова, торговавшего зерном на Устюжском посаде и отвозившего рожь на продажу в Холмогоры еще в 1667 -1677 гг.

«Знаете, – продолжает прерванный обедом разговор Евгения Михайловна, – наверное, поэтому меня до глубины души трогают слова песни: «Жила к труду привычная девчоночка фабричная, росла, как придорожная трава. На злобу не ответная, на доброту приветная, перед людьми и совестью права. Что было, не забудется, что будет, то и сбудется, да и весна уж минула давно. Так как же это вышло-то, что все шелками вышито судьбы моей простое полотно?»

Многое в этой песне примерено к моей судьбе: жизнь прожила, но с чистым сердцем могу сказать: перед людьми и совестью  права. Все в этой песне будто обо мне, только с шелками немного переборщили. У нас в деревне и с ситцем-то бывали проблемы. Верно, говорят: жизнь прожить – не поле перейти.

Через пять лет вернулась домой, поступила в колхоз Карла Маркса. Молодые были, от тяжелой работы не уставали. Вечером бежали в Шабуры в клуб на танцы. Там и встретила своего благоверного. Николай пригласил замуж. Вот так с января 1962 года мы и жили вместе. В декабре 1962 родилась дочка Катя. Семьи-то у всех в ту пору были большие. Вот и нас с Николаем Алексеевичем Бог не обошел – семь  парней и девок в дом привел. Не зря говорится: без Бога ни до порога, а слова семья – от семи Я. Значит, семья состоялась.

«Евгения Михайловна, вот Вы о Боге заговорили. Наверно, переживали, когда в Шабурах церковь порушили? «

«Не без этого, конечно. Да что Вам меня слушать, об этом хорошо написал «Опаринской искре» Владимир Борисович Лысов», – и передала мне газету от 8 января 2005 года со статьей «Это в прошлое наши версты…», – почитайте.

«Еще на закончилась «хрущевская оттепель». А «воинствующий атеизм» и в шестидесятые продолжал проявлять себя. С чьей-то «хозяйственной» подачи Шабурскую Христорождественскую церковь решили переоборудовать под ремонтные мастерские. Как ни старался местный фельдшер Непеин, представляющий сельский сход, отстоять храм, ничего не получилось: плетью, говорят, обуха не перешибешь. Мальчишки с той поры, давно уже ставшие взрослыми, помнят и крепость кирпичной кладки, и ажурность решеток  церковного погоста, и стройность молодых березок. Саше Жилину запомнились лики святых в настенной иконописи. А взгляда женщины-матери он даже боялся. Церковь, уже давно не знавшая службы, никому не мешала, а вот на тебе…». Через три года после этой публикации я побывал в Шабурах и своими руками опробовал прочность кирпичной кладки еще частично сохранившейся служебной части церкви. С храмом меня знакомила дочь Евгении Михайловны Наталья Николаевна Кококулина.

Василий Александрович Графов беседует в Опаринском архиве с сотрудником  архива Галиной Павловной Квашониной
Василий Александрович Графов беседует в Опаринском архиве с сотрудником архива Галиной Павловной Квашониной

Так постепенно, благодаря моим собеседникам и моим добровольным помощникам – краеведу из Санкт-Петербурга Василию Александровичу Графову, сотрудникам Опаринского архива Ольге Дмитриевне Арбузовой и Галине Павловне Квашениной,  мы вернулись к началу ответа на поставленный в исследовании вопрос: «Откуда ты, Кустовка?» Напомню, наше повествование открывает рассказ Василия Александровича Графова о том, как он нашел в деревне Кустовке икону «Умиление». Сейчас эта икона расположена по правую руку от амвона рядом с клиросом в Александро-Невской церкви в Опарино. Видите, какая у нее счастливая судьба. Благодаря человеческому неравнодушию и вере она, трижды спасенная, и сегодня несет людям свет, тепло и радость. Так уж велось из века в век, что в каждой избе в красном углу на тябле стояло три иконы, которые освящала восковая или масляная лампадка. Но ростовую икону на тябло не поставишь. Интересно, как такая большая икона  могла поспасть в предполагаемую автором Кустовку?

«Не буду утверждать, – прервала свои раздумья Евгения Михайловна Кокоулина, – но мне кажется, что все это не случайно. В те годы, когда зорили церковь, в ней служил Яков Поникаровский. Не могу сказать, в каком он состоял чине – мала была. Скорее всего, псаломщиком или дьяконом. Но, что не батюшка – это точно. Может быть, старостой. Старостами-то выбирали кого-то из крестьян в приходе. Из деревни Лукинской, рассказывали старожилы, в 1912 году старостой был избран Яков Макарович Соколов. Значит, Поникаровский-то был избран в годы, когда на церковь уже шли гонения.  И что удивительно, что даже когда старостой избирали неграмотного крестьянина,  он вел дело грамотно, как добрый хозяйственник. Всему этому учила человека деревня. Он знал цену и труду, и копейке, хранил общественное имущество как свое. Староста был главным хранителем и средств и имущества церковного.  Видимо, Яков-то Поникаровский проявил смелость и сумел вынести из церкви эту икону, чтобы спрятать подальше от чужих глаз. А может, и еще кое-что, только это кое-что пропало в безвестии. Тогда, наверное, и появилась одна из почитаемых храмовых икон Христовоздвиженской церкви в Избновской, которую мы привыкли называть Кустовкой, в доме Гребневых – родителей жены Якова Паникаровского – Авдотьи Симоновны. Родом-то она была из нашей деревни. Ну что я еще могу рассказать? Спрашивайте.

Крестьянская  семья
Крестьянская семья

«Все-таки интересно знать, почему же Избновскую так упорно именовали и сегодня называют Кустовкой?»

«Я уже говорила, – повторяет свою версию Евгения Михайловна, – починок Избной Лог основал мой дед по отцовской линии Экзакустодьян Тарасович Русанов. Поскольку рядом с рекой Моломой и лесом, в котором в ту пору водилось немало дичи, стояла одна его изба, то местные рыбаки и охотники часто находили в его доме приют и тепло. Незнакомое имя не каждому по зубам, не так-то просто выговорить, вот они  и приловчились именовать его Кустодьяном. А когда, как говорят, обуркались, стали звать ласково: Кустик ты наш. Вот от этого кустика все и пошло. Куда ходил? К Кустику.

Постепенно Кустик, как это часто бывает, перерос в название самого починка. Сама удивляюсь такому переходу. Ведь были же Синицкий починок, Комаровский починок, Кокоулинский починок. И наш починок могли бы назвать Русановским. Так нет. Пошли другим путем, вперед поставили имя: Экзакустодьян – Кустодьян, – Кустик ты наш. Вот вам и Кустовка. Только официально починка Кустовка и  деревни Кустовки никогда не было. Поэтому ее нет ни на картах, ни в официальных документам переписи населения. А есть Избновская. Давненько уже попыталась побывать в родной деревне, да и полдороги не смогла одолеть. Ноги и здоровье уже не те.  Пришлось вернуться. А сын Алексей побывал там лет семь назад. Кругом заростельник да глухой лес, будто и не было деревни. Вот ведь как все обернулось. А вам спасибо, что нашу деревню вспомнили. Может, кто-то еще из бывших жителей Избновской голос подаст».

Таким я увидел родовое гнездо моего деда Михаила  Александровича и бабушки  Евдокии Ивановны Шубиных в деревне Широкородской - Малыгичах, в котором в 1904 году родилась моя мама – Наталья Михайловна
Таким я увидел родовое гнездо моего деда Михаила Александровича и бабушки Евдокии Ивановны Шубиных в деревне Широкородской – Малыгичах, в котором в 1904 году родилась моя мама – Наталья Михайловна

Теперь мы знаем, что в 1966 году, то есть ровно сорок лет назад, Василий Александрович Графов нашел старинную икону «Умиление» не в Кустовке, а в вымирающей Избновской, которая еще в 1961 году решением Кировского облисполкома была снята с регистрационного учета, то есть официально списана со счетов. Но это одновременно и подтверждение того, насколько крепка народная память. И подтверждение давней традиции, которая коснулась не только вятских сел и деревень, когда населенный пункт имел официальное, так сказать, узаконенное название и общенародное. Например, о родной деревне моей матери Широкородской и сегодня говорят: поехал в Малыгичи. В своих воспоминаниях «Фрагменты жизни» М.А.Верещагин пишет, что первоначально Верхнюю Волмангу тоже именовали Малыгичи. А когда лет десять назад мы подъезжали к Стрельской, водитель пояснил: «Вот поднимемся на угор – это и есть Маланичи». Или живущие на равных названия Большое Лукинское и Большое Кошелево, в котором росла и училась Нина Васильевна Пономарева-Русанова. И то, что в памяти народной живет Кустовка – это не ошибка, это светлая память о живших на этой земле людях, которые поставили здесь первую избу и остались верны этой земле навсегда.

 Николай  Шкаредный, окончание следует.

Начало:
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 7
Часть 8
Часть 9
Часть 10
Часть 11
Часть 12

Добавить комментарий

  1. zaria43

    Спасибо за очень интересное повествование, читаю все с большим интересом и удовольствием!

  2. Василий

    Николай Николаевич провел очень большую исследовательскую работу, затронул немало тем, поэтому с интересом читается такое повествование. В 1-й части было сказано что рассказ об опаринской находке-иконе В.А.Графова не окончен. Но вот дождались и окончания и к этому хочу добавить следующее. В прошлом году во время Великорецкого крестного хода после отдыха в Гирсово ко мне обратилась паломница немалых лет помочь нести рюкзак. Он оказался увесистым и с короткими лямками. Что делать? Если отказаться, то святитель Николай ещё больше нагрузит. Я однажды отказался помогать непослушной мамаше с тремя детьми, так на следующий год пришлось помогать шестерым. Привязал рюкзак к своему рюкзаку-тележке (видно на фото) и познакомился поближе с этой бабушкой. Ей 83 года, в 3-й раз шла в крестный ход. Побывала во многих святых местах России, Дважды посетила Ганину Яму. Живет в с.Дивеево. И когда я посетовал, что никак не могу найти образ иконы «Умиление» с изображением Богородицы во весь рост, то мне эта бабушка сказала, что такая икона находится у них в храме.

  3. Василий

    Моя версия такова, что священник Христовоздвиженской церкви или в год прославления преподобного Серафима или в другое время был в паломнической поездке в Дивеево и, увидев эту икону, захотел приобрести её список (копию). Таким образом она и могла попасть в Шабуры.

  4. Николай

    В начале 20 века икона “Умиление” принадлежала моему прадеду Симону Гребеневу, проживающему в починке Избновский, дед Гребенев Михаил Симонович пропал без вести в 1942 г. под г. Ржев, а мама с бабушкой как спецпереселенцы в феврале 1945 г. были направлены для проживания в г.Выборг.

  5. Ш.Н.Н.

    Николай, спасибо за уточнение и за то, что моя публикация все-таки дошла до Вас, хотя была обнародована ещё в августе 2016 года. Значит, жива в народе память о Кустовке! Поскольку иконы такого размеры не могли быть “избными”, то есть домашними, то становится ясным, что икона “Умиление” носит церковный характер. Если бы Вы могли восстановить хотя бы первую часть родословной Вашего деда Симона, то же чисто церковное имя, можно было бы попытаться продолжить исследование. История тем и интересна, что в ней всегда есть место поиску.