В годы войны большая нагрузка выпала на работников железной дороги. Пришлось срочно строить вторую ветку железнодорожного пути Пермь – Киров, так как одноколейка не справлялась с грузопотоком военной продукции из сибирских городов. Пришлось мобилизовать колхозников близлежащих деревень для срочного строительства – для них установили бесплатное питание по всей линии строительства. Когда немецкие и финские войска наступали на Мурманск, даже вводили светомаскировку по линии железной дороги, но налётов немецких самолётов не было.
Из гражданского населения Альмежа никто не испытал ужас бомбёжек. Только Екатерина Касьянова (Казакова) такое испытала в годы войны в городе Горьком. Её отец Касьянов А.И. был призван в трудовую армию и служил – работал в Горьком на автомобильном заводе. Было у него четверо детей, решил забрать Катю с собой, чтоб легче было жене прокормить всех – было трудно – война. Там и ходила в школу. Город Горький подвергался немецкой бомбёжке. При звуках сирены приходилось бежать, скрываться в укрытии. «Страшно», – как она говорила.
В. Редькин рассказывал, как ему подростком приходилось вместе с мамой ночами охранять мост возле хутора Калас. Мост через речку Сайду возле «Нового пути» охранял Фалалеев, который жил на казарме 204 км, железный мост через реку Еловец охраняли железнодорожники с казармы 219 км – и так охранялись все крупные мосты. Где -то в конце 1942 года не стали охранять – опасности уже не было.
Оживилось движение поездов по нашей дороге после завершения постройки железной дороги Воркута – Котлас. Повезли воркутинский уголь, в котором так нуждались металлургические заводы – Донбасс был оккупирован, Кузбасс был далеко. В декабре 1941 года прошёл первый состав из Воркуты. Одним из первых был состав с подарками детям Ленинграда, собранными на средства шахтёров и северян. Дорогу начали строить в 1937 году. Война ускорила строительство. Строили в основном заключённые. Строил эту дорогу и наш земляк из деревни Кичуг – Быков Илья Михайлович.
Вот что он поведал: «В ходе войны с финнами в 1939 году рота попала в окружение – раненым попал в плен. После мира с Финляндией всех вместо дома отправили на Север в район Инты строить железную дорогу Котлас – Воркута. Вначале жили в шалашах, сделанных из кустов. Кормили тухлой рыбой с баландой – жидкая похлёбка из муки, добавленная в кипяток. Пекарни не было. Три месяца не были в бане – завшивели. Работали по 8 часов – копали кюветы, укладывали шпалы под охраной с овчарками. Когда напала Германия, просились на фронт – не доверили, не пустили, хотя уголовников, даже убийц отпускали на фронт в штрафные роты. Один раз пробовал сбежать, но собаки вернули».
Много заключённых погибло при строительстве. Вспомнились школьные годы в начале 50-х. В интернате в Пинюге после отбоя частенько слушали одноклассника – он пел жалобные лагерные песни. По сей день помню некоторые слова: «Дорогу построили быстро, дорога пряма и гладка, ох, сколько костей заключённых, их кровью была облита». Ещё из стихотворения неизвестного поэта: «Конвой сжимает ложи трёхлинеек, доеден хлеби допита вода и стёганные латы телогреек напяливают рыцари труда. Нас как бы нет – и всё же мы повсюду: и в насыпях, и в рельсах, и в мостах. Возносится строительное чудо на поглощённых тундрою костях». Вечная память безымянным труженикам, построившим железные дороги в условиях тундры, строителям каналов в 30 – 40 – е годы.
В мае 1942 года развернулось Всесоюзное социалистическое соревнование работников железнодорожного транспорта, в Постановлении бюро Кировского обкома ВКП (б) предлагалось райкомам партии, в том числе Опаринскому и Мурашинскому, организовать бесперебойную доставку грузов фронту и промышленности, точному соблюдению графика движения поездов, отличному ремонту паровозного и вагонного парка.
Вместо ушедших на фронт железнодорожников на смену им пришли женщины и девушки. Девушки работали в паровозных бригадах кочегарами, помощниками машинистов, сцепщиками вагонов, ремонтниками-слесарями в депо. Некоторые даже гибли на таких работах. Помню, в конце войны на станции Альмеж погибла сцепщица – раздавило её колесом вагона. Позднее подрос, узнал, что это была Ульяна Шубина – погибла беременная. Железная дорога была военизирована, и много здоровых мужиков работало на станциях, дети которых не познали безотцовщины.
Работники ж/д снабжались по первой категории -700 г хлеба. Иждивенцам по 300. В Консервлесе и в лесопункте по 600, иждивенцам по 300. В 1944 году железнодорожникам выдавали ежедневно по 800 г, детям по 400, в лесопунктах так и осталась старая норма.
«Кроме хлеба по карточкам полагалось 20 грамм крупы или макарон в день, жиров, сахара.Сахар частенько заменяли галетным печеньем. Хлеб давали каждый день, его привозили в железнодорожный магазин – здание этого магазина стоит до сих пор», – вспоминал В.Редькин.Он приписал себе два года и был принят в число путейных рабочих – был рослый, поверили. Добавлю к сказанному: на месяц полагалось работнику ж/д мяса, рыбы – 1800 г, жиров – 600, крупы, макарон – 1200. Иждивенцам – 500 г, 200, 600. Детям до 12 лет – 400 г, 300 г, 800 г. Нормы сахара для железнодорожников –800 г, для их иждивенцев и детей – по 400. По второй категории: рабочим лесной промышленности – 600 г, их иждивенцам и детям по 400. По карточкам давали соль, чай, керосин, курево, спички. Не всегда хватало керосина и частенько, особенно в колхозах, использовали и лучину. Народные умельцы спички заменяли «Катюшами»: камень – кремень, кусок напильника и трут – высекали искру, раздували трут и загорел огонёк. За продукты, за промтовары платили деньгами по государственной цене. Жёны мужчин – железнодорожников не работал,и получали продукты как иждивенцы. А тем женщинам, мужья которых воевали, пришлось работать, кормить детей.
Все жители посёлка были распределены за определённым магазином. Рабочие лесопункта получали продукты в своём магазине ОРСа, который находился по нынешней Почтовой улице, а рабочие «Консервлеса» с учителями и неработающими – в магазине Сельпо – здание и сейчас сохранилось. Учителя получали по 400 г хлеба на день, 600 г сахара на месяц. «Не приведи, господь, потерять продкарточку или когда её украдут, то что хочешь, то и делай – хоть умирай. Я потеряла, так я месяц голодом жила. Хорошо, в бригаде со мной делились. Так вот и вытянули, за цехом ходила клевер ела, потом уже пухнуть с сталас голоду. Жизнь была на выживаемость», – так вспоминала женщина, которая в годы войны работала на одном из кировских заводов.
По 1 кг хлеба получали рабочие оборонной промышленности, химической, металлургической, угольной и важнейших военных строек. Цены на продукты питания не менялись всю войну.
Ещё в годы войны было литерное снабжение – группы «А» и «Б». Чиновники, партийные активисты, работники силовых структур, журналисты питались в «литерных» столовых. Каждому давали по 200 г хлеба к горячим блюдам. Это хлеб сверх нормы по карточке. К концу войны около 70 млн. человек находились на государственном обеспечении.
Труднее со снабжением было в колхозах, особенно с солью, чаем, керосином. На колхозников не распространялась карточная система. Трудодни, подсобное хозяйство, огород более 40 соток – вот этим жили. Когда не хватало муки, авансом выписывали зерно ржи под будущие трудодни. Частенько мололи даже дома, маловато было везти на мельницу. Так в деревне Кичуг многие мололи на ручной мельнице у Жмылёвых.
Центральное управление карточной системой позволяло пристально следить за обеспечением детей, детских учреждений, а также за социально не защищёнными слоями населения, что в целом положительно влияло на систему обеспечения народа товарами первой необходимости.Вот поэтому можно смело утверждать, что карточки в годы войны стали решающим фактором, позволившим с наименьшими потерями всему населению страны пройти через страшные годы войны. Карточная система была введена во всех воюющих странах, даже в богатой стране, далёкой от театра военных действий – США.
Из альмежских железнодорожников погибли на войне с фашистами Беликов Г.П., Злобин П.Ф.,Казаков Г.А., Карсон А.Э., Ключников Н.А., Коротков А.И., Лучинин Г.И., Пысин Г.И., Соколов Н.И.
Вернулись после ранения Аннок А.К., Власов Н.С., Груздев А.С., Кукор Р.Е., Михеев Г.Я., Стариков Н.С. Стоит упомянуть такой факт – Груздев А.С. с 1892 года, призвали на фронт, воевал обозным, был ранен. Но были более молодые, их оставили в тылу, а работали также стрелочниками.
Возле Вазюга на переездах стояли платформы с подбитой советской и немецкой техникой в 1943 -44 годах. Рублёв А.Д., после ранения в ходе Курской битвы, занимался сортировкой подбитой техники для переплавки. Потом преподавал военное дело в Опарино, а потом в Альмеже.
На снимке: такие паровозы водили составы по железной дороге Киров – Котлас.
Юрий Холопов, продолжение следует.
А почему рейтинг статьи – 1? Я бы поставил 5.
Не легко всем было и в тылу и на фронте.Всё выстояли и победили!