Ты как прилежный ученик
Усвой простое правило:
Что жизни этой черновик
Не перепишешь набело…
А мы-то уверены: жизнь можно начать заново с чистого листа завтра, послезавтра, с понедельника или со следующего года. Но почему же так не получается?
В одной из книг о летчиках мне попалось на глаза выражение: «Точка невозврата». Объяснение у него простое: на маршруте лайнера есть определенная точка, миновав которую, он уже не может вернуться на аэродром, с которого вылетел – не хватит запаса топлива. Так что двигаться можно только вперед.
А разве не такой точкой является каждый миг нашей жизни? Шагнув из дня вчерашнего в день сегодняшний, мы не в силах повернуть время вспять. Только память хранит воспоминания о людях, встречах, местах, событиях и датах. Но вернуться туда, чтобы исправить ошибки прошлого или повторить счастливые мгновения, мы не можем. Так нельзя дважды войти в одну и ту же реку, потому что вода в ней уже другая…
В новой книге, которая так и называется «Точка невозврата», собраны стихи о том, что бережно хранит память, но что никогда и ни при каких условиях к нам не возвратится. Даже если мы очень сильно этого захотим.
Мысль написать такую книгу появилась несколько лет назад. Но не всегда мы повелеваем словами, чаще они уводят нам за собой, диктуют свою волю. Так немного неожиданно для меня самой появилась «Деревенская невеста». Но пришло время и для «Точки…», пусть несколько позднее.
Я родилась и выросла в маленьком патриархальном городке Яранске, который нам, детям, казался большим и очень красивым. Здесь был городской сад и березовая роща, 11 церквей, медицинское училище и учительский институт, родильный дом, общественная баня и другие нужные заведения.
Несколько лет назад мне довелось побывать в Яранске. И вспомнились слова песни «Город, которого нет». Действительно, того Яранска, который мы любили, не стало. Вырублен наполовину городской сад – там строят женский монастырь. Закрыто медучилище и разрушен до основания родильный дом, где появились на свет мы с братом. Нижние этажи домов заколочены. Закрыты предприятия. Впрочем, такова сегодня судьба всех (или почти всех) городков в глубокой провинции. И этот городок, и все, что связано с ним, до сих пор занозой в сердце.
Что хранит детская память? Запах мандаринов – это Новый год. Песни «Эх, Андрюша» и «Челите» в исполнении Шульженко – они с утра до вечера лились над парком, где работала карусель.
Сборник состоит из трех разделов: «Жизнь не повернуть обратно и не повторить на бис», «Как это просто: поле, небо, река и лес…» и «Я по тебе безнадежно скучаю целую жизнь»
Небо, лес, река… И под этим вятским небом, на земле своих предков, не изменяя ей, продолжают жить и трудиться люди. Такие простые, как пахарь дядя Саша, однодеревенцы Жениховы, пани Нюрка, чью личную жизнь переехало колесо истории, бывшая делегатка колхозного съезда, сегодня всеми забытая…
Но у каждого из этих людей есть внутренний стержень, основа, который не позволяет ему прогнуться, свернуть с избранного пути, сохранить свое «я» и верность земле предков.
На фоне ярко-синего неба бумажный самолетик, сделанный из старой газеты. Куда он летит и где приземлится? Этого не знает никто.
Книга издана в редакционно-издательском отделе областной научной библиотеки имени Герцена, за что огромное спасибо С. Н. Будашкиной, М. А. Зелаевой и Н. А. Потапенко.
Точка невозврата
Где солдатик оловянный,
Одноногий, безымянный,
На какой погиб войне?
Где из щепки пароходик?
Прыгал он в водовороте,
А теперь лежит на дне.
Самолетик мой бумажный,
С ветром бился ты отважно,
Только крылья подвели.
Старый двор, травой заросший.
Навсегда остался в прошлом,
Где-то на краю земли.
Это точка невозврата.
К вечеру пропахнет мятой
День, оглохший от жары.
Но букет сирени влажной
(Кто дарил его, неважно)
Не вернуть из той поры.
Не вернуть ушедших весен…
И бесславно канет в осень
Вырезной кленовый лист.
Все уходит безвозвратно.
Жизнь не повернуть обратно
И не повторить на бис.
Городок
Медные трубы. Оркестр духовой.
Парк над рекой. Городишко заштатный –
Тихий, уютный, заросший травой.
Жаль, что в него не вернуться обратно.
Здесь тротуары поют под ногой,
А по утрам воробьев перекличка…
Как же мы счастливы были с тобой
В том городке, далеко не столичном.
Вырублен парк. Обмелела река.
Трубы отправлены на переплавку.
Только все так же плывут облака,
Краем цепляя церковные главки.
Поздно жалеть. Ничего не вернуть.
Истина эта до боли понятна.
Даже в обратный отправившись путь,
Мы никогда не вернемся обратно.
Пары другие. Другая река.
Новое время и новые песни.
Только названье того городка
Вряд ли из памяти нашей исчезнет.
Все уедут
Я уеду.
Он уедет.
Ты уедешь.
И пойдут гулять по улицам пустым
Зайцы, лисы и, наверное, медведи –
То-то вольно станет жителям лесным.
Уезжаем.
Кто из нас назад вернется,
Даже если душу с сердцем – на куски?
Заржавеет цепь у старого колодца
И вода позеленеет от тоски.
Лето выдалось груздёвым да черничным –
Для кого же эти щедрые дары?
Голосов людских не слышно, только птичьи,
Да звенят осатанело комары.
Приговор подписан. Вот и исполненье.
Не помилована матушка-земля.
Обезлюдевшие мертвые селенья
Да заросшие осинником поля…
Городскими деревенские не станут.
Им ночами будет сниться все равно,
Как по улице, пыля, проходит стадо
С рыжей Зорькой, что зарезали давно.
Горемычные окраины Вселенной,
Точки-родинки на теле у страны…
Вымирает наша вятская деревня
Без блокады, без чумы и без войны.
Дядя Саша
Огород соседи пашут
С ветерком да с матерком.
А за плугом – дядя Саша
И, заметьте, босиком.
Дядя Саша ровно пашет –
Не подводит глазомер.
Он для всей округи нашей
Агроном и землемер.
У него ступня – барометр.
На термометр не глядит.
Чуть ногою землю тронет,
Сразу вынесет вердикт.
Мол, куда спешите, люди?
Май нагонит холодов:
И картошка хворой будет,
И корявою морковь.
Вот прогреется землица –
Всякий овощ уродится.
Нервно рыжая кобыла
Бьет копытом о землю.
Видимо, в хлеву изныла
Без работы с осени.
Зайчик солнечный на плуге,
Ручеек в логу журчит.
А по пашне друг за другом
Ходят важные грачи.
Бабушка Тоня и дедушка Саша
Рано закончилось времечко ваше,
Бабушка Тоня и дедушка Саша.
И на заброшенном сельском кладбище
Годы промчались – следов не отыщешь.
Старое кладбище – нет здесь тропинок –
В рост человеческий встали люпины.
Гнезда грачиные сплошь на березах.
Солнце неярко и небо белесо.
Сгнили кресты и осели могилы.
Что ж вам так мало отпущено было?
Правнуки вас лишь на фото видали
Да и по имени знают едва ли.
Даже сейчас не получится встречи.
Розовый день и сиреневый вечер.
Что же мы ищем на старом погосте,
В доме чужом нежеланные гости?
Дедушка Саша и бабушка Тоня…
Солнце в люпиновых зарослях тонет.
Печка
Как было тепло в старом доме у речки.
Калитка во двор не пускала печали.
Была в этом доме голландская печка –
Ее изразцы в синеву отливали.
И не было больше в деревне местечка,
Где печка еще хоть одна бы такая.
Подтопки да грузные русские печи
С беленными мелом крутыми боками.
С картошкой чугун ты в нее не поставишь,
Стряпней деревенской она не кичилась.
– Зато посмотри, красота-то какая! –
Вздыхала бабуся и тихо крестилась.
Нет дома с высоким крылечком у речки –
По бревнышку время его раскатало.
Но до сих пор помню я дедову печку,
Живя средь бетона, стекла и металла.
Январь нам морозов таких напророчил,
Что птицы – и те на лету замерзают.
Храню изразца голубого кусочек –
И он, словно печка, меня согревает.
Кайская ворона
А я – ворона кайская –
Совсем не птица райская.
И семицветья радуги
На крыльях мне не надобно.
Я тенью перелетною
Мелькаю над болотами.
Я серая, я местная
Владычица окрестная.
Кикиморы да лешие –
Вот населенье здешнее.
Скучают под осинами –
Завлечь кого в трясину бы…
Пойдет народ за клюквою,
Водицей ржавой хлюпает:
С ведерками, с корзинами
Да в сапогах резиновых.
Подкравшись, каркну в ухо я
Девице ли, старухе ли –
Просыпаны все ягоды,
А мне того и надобно!
Мой дом – гнездо под ветками,
В нем хорошо нам с детками.
Я вроде бы не вредная,
Страстей людских не ведаю.
Дразню собак охотничьих –
Пусть лают, если хочется.
За что ж ворону серую
В народе кличут стервою?
Ау, Россия!
Дрова – в сарае,
Вода – в колодце.
От века знаем,
Что так ведется.
В хлеве скотине
И курам место.
Соседка Нинка –
Уже невеста.
Покров подходит,
Пора бы сватам.
Готов народец
Гулять богато.
Да только нету
Милого друга.
Где женихи-то?
Ау, округа!
В затылке чешут
Три деревеньки:
Жених первейший –
Трехлетний Сенька.
Жизнь проклиная,
Сбежит невеста.
Москва большая –
Всем хватит места.
Деревню Сенька
Спасти не в силах
Горох об стенку:
Ау, Россия!
Основа
Тянет смолою от бревен сосновых,
Ласточка вьется над проводами.
Все, что вокруг – это жизни основа,
То, что навечно останется с нами.
Травы подсохшие сложены в копны.
Свежестью манит река и прохладой.
Светлый березник и узкая тропка –
Это все наше. Другого не надо.
Выплюнет кто-то: провинция, серость
И улыбнется ехидно и криво.
Только не каждый найдет в себе смелость
Здесь поселившись, остаться счастливым.
Мы повторяем родителей судьбы,
Верность храня их земле и заветам.
Совесть и вера – они наши судьи,
Сколько б ни жить, но стоять нам на этом.
Это точно.Вымерло пол России.Без блокады,без чумы и без войны.
За душу берёт… СПАСИБО ЗА ТАКИЕ СТИХИ. ПРОСТОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СПАСИБО!
Позвольте добавить. Читая эти стихи, почему-то вспоминаю поэта Евгения Жуйкова(родившегося в нашей области, в д. Власовцы Кирово-Чепецкого района)и одно из моих любимых его произведений:В ГОДОВЩИНУ ОКТЯБРЯ
Праздник, а гармошки не слыхать –
как-то не по-русски,
не по-вятски.
Отдыхать у нас – так отдыхать,
чтобы дом ворочался от встряски!
Чтобы всею улицей сойдясь
возле клуба, как на лобном месте,
оторвать таких припевок вязь,
что, кажись, земля от смеха треснет!..
Отчего ж сегодня, как сверчки,
по углам своим?
Не оттого ли,
что пока втирали нам очки,
насмеялись в волюшку – до боли?
Что и впрямь по нам, как по земле,
трещина прошла с тяжёлым хрустом.
Фейерверк в столице,
а в селе –
самогон с безверием вприкуску.
Дай нам Бог – над пропастью во лжи
устоять,
не разминуться боле
на земле, где наши рубежи
от Орды, от Куликова поля!
Праздник, а гармошки не слыхать…
В литературной жизни Кировской области произошло большое и радостное событие – вятчане знакомятся с новыми стихами опаринской поэтессы Татьяны Тунгусовой. Во все времена пишущим не так-то просто было издать книгу, в нынешние времена дикого капитализма, это почти подвиг. Так что я сегодня поздравляю Татьяну Вениаминовну с двойным творческим подвигом. Первый – это её стихи, в которых её душа, её сердце, её боль, её радость, её мысли о прошлом и будущем. Второй – это издание поэтического сборника “Точка невозврата”. Бумажный самолетик – это из нашего детства, которое теперь так далеко, что и “Самолетом нам не долететь”. Верхний угол обложки синий – это безоблачное небо,которое символизирует будущее. Нижний правый светлосиний – это река жизни, по которой мы вместе с автором плывем из пункта А и пункт Б. Так можно условно обозначить деление сборника на главы. А стихи в них звучные, то как школьный колокольчик, то как набат. Читая эти строки, сопереживаешь вместе с автором: “Приговор подписан. Вот и исполненье. Не помилована матушка- земля. Обезлюдившие мертвые селенья да заросшие осинником поля”. Под одной крышей нашли приют и заботу автора стихи разноплановые, теплые, как июльский летний дождик, красочные, как яркая радуга. Но по радуге этой не пройдешь как по мостику, потому что пройдена “Точка невозврата”. А мне так бы хотелось. как и Татьяне Вениаминовне, вернуться в прежний тихий провинциальный городок Яранск, с которым знаком более сорока лет, в котором бывал много раз и ценил не искусство мастеров Яранского ликеро-водочного завода, который, кстати, тоже приказал долго жить, а его богатую историю, которую творили и продолжают творить люди, влюбленные в эту землю. Это они на одном энтузиазме ежегодно издают краеведческий сборник “Наш край”. Это они постоянно обновляют и пополняют экспозиции местного краеведческого музея, который открыт первым в Кировской области аж в 1918 году. Здесь все завязано в единый узел и политическая ссылка и хранящее прошлое православие, и неиссякаемый творческий потенциал местной интеллигенции и в первую очередь – педагогов. Сейчас мы видим другое лицо старого города. Восстановлены храмы, но потерян аэропорт, закрыты средние специальные заведения, предприятия. Строительство женского монастыря стало чуть ли не главной стройкой города. Таково наше противоречивое время. И потому автор новой книги так категоричен, что определяет его “Точкой невозврата”.”Мы, – обращает наше внимание Тунгусова, – повторяем родителей судьбы, верность храня их земле и заветам.Совесть и вера – вот наши судьи, сколько б ни жить, но стоять нам на этом”. Будем стоять, Татьяна Вениаминовна!
Отдельно хотелось бы поблагодарить всех, кто готовил презентацию нового поэтического сборника Т.В.Тунгусовой в центральной библиотеке, и тех, кто принял участие в этой творческой встрече. Новых стихов и новых книг Вам, Татьяна Вениаминовна! Пусть не иссякает родник Вашей Щедрой души! Здоровья и удачи во всех Ваших делах и начинаниях!