О том, как жили в Шабурах до войны, продолжают вспоминать сестры Рупышевы.
Работали, жили, праздновали. Молодежи было много, гармонистов – тоже. Ходили на “пляски”, частушки пели (сами сочиняли). Дома строили сами или нанимали соседа. В избах были голбец, середь, простенок, горница, полати, полицы, лавки, чулан. Мебель – самодельная. В ларях хранили муку, продукты. Замуж выходили редко по любви, больше по приказу родителей. Тетя Марии и Нины вышла замуж в семью, где уже было 15 человек, она 16-я. Детей было по 10-12 человек.
До коллективизации жили единолично. В каждом хозяйстве были лошади, коровы, поросята, в некоторых – овцы. Сеяли, косили, пахали на лошадях. Навоз на поле вывозили всей деревней: сегодня у одного, назавтра – у другого. Это называлось “помочью”. Деньги не платили – только готовили обед. Мужики с женами приходили на обед. Также складывались по два хозяйства: строили тока и овины, сушили снопы, молотили вручную. Позднее Илларион Васильевич Русанов купил конную молотилку и ток закрыл соломой (можно молотить в любую погоду). Стал всем молотить. Он подавал снопы в молотилку вдвоем с хозяином (кому молотят), остальные убирают солому, веют зерно, а лошади в приводе (тех, чье молотят). Илларион Васильевич денег не брал, водку до смерти в рот не брал. Но… кто-то написал, что он эксплуатирует людей, и его стали раскулачивать. Все выступили в защиту, но не смогли отстоять. Увезли всю семью. Молотилку, дом, коров, лошадь – обобществили. Через некоторое время жену отпустили, а Иллариона Васильевича – через полгода, и только дом вернули.
В 1932 году организовали колхозы. Убрали ворота – стало одно село Шабуры. Всех согнали, заставили сдать лошадей, коров, упряжь, сани, телеги. В хозяйстве оставляли одну корову. Сколько было пролито женских слез, когда коров повели со двора. Работали в колхозе, в лесу. Дети тоже при деле: ямщичили, коров, овец пасли. Масло, яйца, зерно сдавали государству. В селе были сельсовет, почта, магазин, больница, детсад, сельпо, лесничество, лестранхоз (контора его была в Заполье) изба-читальня. Кузница была в д. Кокоульцы.
В 1937 году от колхоза послали учиться на трактористов. Из девчонок послали Марию Михайловну Русанову, Таисью Ордину, Соколову Анну Григорьевну, Рудакову Любовь Яковлевну, Женю Топорову из Молебенска, Русанову (Зубикову) Евгению Александровну. В 1938 году несколько человек посадили в тюрьму. Политическим у нас оказался Рупышев Владимир (отец Анны Владимировны). Честный, работящий человек, пришел с работы домой уставший, замерзший – дочь попросила его приколотить на стену портрет Ленина, а он ей сказал: “К черту твоего Ленина, я устал как собака”. У них жил квартирант – он и донес в ОГПУ. Приехали милиционеры в длинных черных шинелях, в шапках с козырьком (в народе их звали “черными воронами”) и прямо с работы забрали и увезли. Не довезли до Мурашей – он умер от инфаркта в вагоне.
Продолжение следует…
Вероятно, одной из причин распада колхозов в дальнейшем и запустенья деревень было принуждение, точнее сказать, насильственное их создание. А насилие в итоге ни к чему хорошему не приводит. Следуя этому рассуждению, должны были бы и семьи распадаться, т. к. тоже создавались принудительно. Но ведь этого не происходило, а наоборот, было в каждой семье по-
многу детей. Я задумался. Ответ навели эти слова из статьи:
“. . .по приказу родителей”. Получается, что на такой брак было
родительское благословение, т. е. выполнялась заповедь: “Чти отца
твоего и матерь твою, да благо тебе будет и долголетен будеши
ты на земли” (последие 2 слова по церк.-слав.) И конечно же все это подкреплялось венчанием в церкви. Замечу,наконец, что это сугубо мое мнение.
Вот так и работали-“все вокруг колхозное,все вокруг мое”.