МЫ – КУЗНЕЦЫ ! Часть 4

Ждал Шубин месяц, другой, третий. Несколько раз съездил в военкомат. Все безрезультатно. А когда по автохозяйству поползли слухи, что Шубин сам себя фронтовиком сделал, пришел ко мне в партком: «Николай, ты меня знаешь. Уже не первый раз пытаюсь получить новое удостоверение, а мне от ворот поворот». В те годы меня избрали заместителем секретаря партийного комитета строительно-монтажного треста №6 Главархангельскстроя. И пришел Виталий Павлович ко мне в партком не жаловаться, а помочь разобраться, потому что ему, человеку, прошедшему через войну, не к лицу позорить свои седины.

В тот вечер мы долго сидели в кабинете начальника автохозяйства Савватия Николаевича Раздобурдина. Тут же был секретарь партийной организации начальник гаража Никандр Николаевич Лобанцев. Решался вопрос: раз нет подтверждающих документов, снимать или не снимать фотографию В.П.Шубина со стенда участников Великой Отечественной войны? Мне удалось убедить своих собеседников, что с этим спешить не надо. Теперь мне предстояло подтвердить свое мнение отсутствующими документами, поскольку военный билет оказался слабым аргументом.

На следующий день встретился с фронтовиками, работающими в автохозяйстве, попросил их пресекать все эти разговоры «вокруг участника войны В.П.Шубина», потому что у меня были железные аргументы. 25 марта 1945 года Виталий Павлович получил серьезное ранение на польской земле. На передовой не было медсанбата, а потому раненого Шубина направили в эвакогоспиталь №2015. Во время налета вражеской авиации медицинский поезд попал под бомбежку, многие раненые погибли, а Виталия Павловича санитары успели вынести из горящего вагона. Оказалось, что в огне погибли не только люди, но и документы сопровождения. Но тогда не до этого было. Вылечился – и снова в бой. В это время 38-ю армию К.С.Москаленко, в которой Виталий Павлович продолжил службу, перебросили в Прикарпатский военный округ для ликвидации, орудовавших в этих краях банд бандеровцев. Часть, в которой служил В.П.Шубин, из Чехословакии перебросили под город Станислав. Сегодня на карте Украины нет такого города. В 1962 году в честь 300-летия он был переименован в Ивано-Франковск.

В одном из рейдов советский оперативный отряд попал в окружение. Уоновцы и предатели всех мастей тихо сняли охрану. Не нашли наши бойцы поддержки и у местного населения. Война закончилась, а красноармейцы попали в плен. У них изъяли документы и оружие. Сначала шли переговоры-уговоры перейти на сторону «лесных братьев», потом пошли в ход угрозы. Наконец, пленных развели по разным хатам: пусть подумают, как жить дальше. Виталия Шубина с товарищем закрыли в чулане на краю села. Пленным удалось сделать лаз и вырваться на свободу. К утру вышли к своим и сообщили о случившемся. В захваченное бандеровцами село ушла спецгруппа, а «пленника» Шубина «пригласили» на допрос. Тогда и познал Виталий Павлович, что такое СМЕРШ в действии. Хорошо, что из окруженного села сумела вырваться часть его отряда во главе с командиром, который и рассказал, как было дело, что перед чекистами не трусы и предатели, а герои, не изменившие присяге. Героем Шубина, конечно, никто не посчитал, но новые документы выдали. Этим и запомнились ему последние дни службы в армии. Лишь в 1966 году, уже когда переехал в Коряжму, решил Виталий Павлович начать поиск утерянных по ранению документов. Нашел адрес и написал в военно-медицинский архив. Ответ за №5474/4856-а был коротким: «Сообщаю, что при проверке поступивших в Музей не полностью архивных документов ЭГ 2015 сведений о Вас не оказалось. Начальник отделения Шебашаевич».

И бывший фронтовик отложил хлопоты до лучших времен. А когда в мае 1980 года обратился в Котласский горвоенкомат, пожалел, что не проявил настойчивости. Но он жил по принципу: прежде думай о Родине, а потом о себе. Оказалось, что о себе тоже надо иногда думать. Вспомнилась огневая пора, когда они, зенитчики 42-й отдельной тяжелой танковой гвардейской Краснознаменной Смоленской бригады, с которой гвардии сержант Шубин дошел до Варшавы, держали у переправы неравный бой с фашистской авиацией. Благодаря их мужеству, советские подразделения успешно переправились через реку и заняли господствующий плацдарм. Зенитчики после боя шутили: «Вот и Висла скисла». Память – она как якорь, крепко держит. Все это и побудило Виталия Павловича прийти ко мне, как к старому товарищу, в партком. И пошли в разные инстанции мои звонки и обращения. И пошли из разных инстанций ответы, бюрократические тезисы: не имеем, не располагаем, вынуждены огорчить. И верно, от огорчения не спасают даже высокие подписи и печати.

Как вы убедитесь, только терпение и настойчивость приносят свои результаты. Подтверждение тому первый ответ, полученный мною из Центрального архива Министерства обороны за №3/922580. Он подписан начальником архивохранилища Восторговым: «Сообщаем, что сведениями о существовании 42 стр. бригады Центральный архив Министерства обороны СССР не располагает. В период Великой Отечественной войны в составе войск Советской армии существовала 42 стр. бригада, которая в июле 1943 г. была обращена на формирование 226 стрелковой дивизии».

Прочитали мы с Виталием Павловичем этот ответ и удивились: а причем здесь 42 стрелковая бригада, если Шубин служил и воевал в тяжелой танковой 42-й гвардейской Смоленской краснознаменной отдельной бригаде, о чем я и уведомил руководство Центрального архива Министерства обороны? Как-то поехал Виталий Павлович в Молому, чтобы побывать в родной деревне, встретиться с земляками, друзьями-товарищами. На обратном пути зашел в Опаринской райвоенкомат, попросил найти документы друга Виктора Григорьевича Бартева, с которым вместе ушел на фронт. Обрадовался: память о друге сохранена. Вскоре он читал скупые строки: «Погиб 29 марта 1945 года… 42-я отдельная гвардейская тяжело-танковая Краснознаменная Смоленская бригада». На Котласский горвоенкомат эта справка не оказала никакого воздействия. Уже знакомый Шубину капитан улыбнулся: «Так здесь же, батя, не Ваша фамилия. Ждите».

Можно еще долго рассказывать о моем поиске подтверждающих документов фронтовика Виталия Павловича Шубина. Архангельский областной комиссар Кошелев дал следующее разъяснение: «Согласно директивы ГУК МО, ГШ и Финансового управления МО СССР от 23 апреля 1980 года постоянные удостоверения выдаются по предъявлении документов, подтверждающих службу в период войны, и проверки их в Облвоенкомате по перечням ГШ ВС СССР созданной для этой цели комиссией. После тщательной проверки, сообщаю, что претензии на Котласский горвоенкомат (стилистика и орфография сохранены) со стороны тов. Шубина не обоснованы». Котласский горвоенкомат пошел еще дальше, он решил воздействовать на мою настойчивость… наказанием и выписал мне призывную повестку, предложив «явиться на сборный пункт 13 марта 1982 года к 10 часам. При себе иметь воинский документ, паспорт и партийный билет. Явка обязательна к установленному сроку». Благо это была суббота, и мне не пришлось менять рабочие планы. Встретил меня улыбающийся начальник четвертой части капитан Николай Выдрин: «Ну что, теперь понял, что с нами лучше не связываться? Еще пошумишь – и загремишь на три месяца на сборы. Тебе это надо?» Забегая вперед, скажу, что вскоре «загремел» сам капитан Выдрин: он был уволен со службы за профнепригодность.

А мне надо было завершить начатую два года назад работу по поиску военных документов фронтовика В.П.Шубина. Чтобы пробить бюрократическую стену равнодушия, пришлось пустить в ход тяжелую артиллерию. За содействием обратился к главному редактору газеты «Красная Звезда» Н.И.Макееву, с которым познакомился в канун Московской Олимпиады на съезде журналистов. Николай Иванович – легендарная личность в истории как военной, так и всей отечественной журналистики. Каждое письмо, каждое обращение в газету он принимал близко к сердцу. Мой ранний звонок его несколько озадачил. Через минуту он попросил: «Николай, у нас идет заседании редколлегии. Оставь свой номер, я сам Вам перезвоню». Звонок раздался после обеда. Макеев внимательно выслушал меня и предложил для ускорения дела отправить письмо-обращение в редакцию «Звездочки», так он любовно называл свою газету, по телетайпу.

Факсы и электронная почта пришли в нашу жизнь позднее. Через день получил сообщение от Макеева: «Этой проблемой будет заниматься корреспондент отдела писем и массовой работы С.Сорокина. Держите связь с ней». И снова пошли ответы. Но уже в ускоренном варианте. 30 марта 1982 года откликнулся врио Архангельского областного комиссара Ваньчев. 19 апреля 1982 года получил пакет из Подольска из Центрального архива Министерства обороны СССР, который ранее сообщал, «что сведениями о запрашиваемой бригаде не располагает». На этот раз ответ за №3/95134,110782 подписал начальник 3 отдела полковник Червяков: «По архивным документам установлено, что Шубин Виталий Павлович проходил службу в 42 гв. танковой бригаде с 16.12.44 по март 1945 го в должности зам. ком. установки в воинском звании «сержант». Основание: фонд 3133 от.2.д.52,56 лл. 276, 136. 42 гв. Танковая бригада с 01.02.45 по 11.05.45 гг. входила в состав действующей армии. Основание: Перечень №7 стр. 68».

Этим ответом была поставлена точка в деле, которым мне пришлось заниматься почти два года. Я рад, что мне удалось вернуть человеку доброе имя. Вот и вся история. Может быть, она поможет кому-то в решении собственных проблем. А я все-таки выполнил свою давнюю задумку – написал очерк о Виталии Павловиче Шубине.

Николай Шкаредный.