Из когорты победителей

Наши гости

В перерыве между боями, на партийном собрании прямо в окопе приняли красноармейца Степана Васильевича Шкаредного в члены партии. Война действительно оказалась недолгой – всего 105 дней и победоносной – Советский  Союз приобрел около 40 тыс. кв. км финских территорий. К марту 1940 года финское правительство осознало, что, несмотря на требования продолжения сопротивления, никакой военной помощи, кроме добровольцев и оружия, Финляндия от союзников не получит.

Ветеран с правнучкой Полиной
Ветеран с правнучкой Полиной

После прорыва «линии Маннергейма» Финляндия была уже не в состоянии сдержать наступление Красной Армии. Встала реальная угроза полного захвата страны, за которым последовало бы либо присоединение к СССР, либо смена правительства на просоветское. Поэтому правительство Финляндии обратилось к СССР с предложением начать мирные переговоры. 7 марта в Москву прибыла финская делегация, а уже 12 марта был заключен мирный договор, согласно которому боевые действия прекращались в 12 часов 13 марта 1940 года.

«Отец вернулся с Финской окрыленным, – продолжает свой рассказ Николай Степанович. – Да и вся страна в те дни жила радостью победы. Отец с мамой строили планы – поставить свой дом. Отец вечерами за столом вздыхал: как-то не с руки мастеровому человеку по чужим хатам шастать. Пора, Мария, свое гнездо вить! Так бы и было.

Но грянул июнь 41-го. Мы в этот день ушли всей семьей на дальние покосы, намеревались сено ставить. А в это время из Опарино дрезина пришла за мобилизованными. Неделю назад радио передало: фашистская Германия вероломно… Эта война уже почти два года полыхала в Европе и вот нарушила нашу границу, обрекла советских людей на муки и героизм. Второй раз дрезина пришла на Вазюк через месяц. Сборы были недолги. Холщовая котомка уже наготове стояла: ждала своего часа. Отец успокаивал маму, как мог:

«Ну что ты, Мария, ведь мне не впервой. Уже кое-какой опыт имею. Николай тебе помощником будет. Может, разобьем врага, пока он до призыва дорастет. Наша армия хоть и рабоче-крестьянская, но воевать умеет. Финны в этом убедились, и немчуре хребет сломим. Писать буду, будешь знать, где я и что со мной. Я-то стреляный воробей, знаю почем фунт лиха. Лишь бы война не затянулась. Только дом ставить наладился. Вот ведь какая напасть. Да, ладно, финнов за сто дней разбили, даст Бог, и с немцем быстро управимся.

Плакат Политического управления РККА 1940 года: белофинн в лесу таится
Плакат Политического управления РККА 1940 года: белофинн в лесу таится

Не угадал тогда Степан Васильевич, просчитался: война растянулась на долгие 1418 дней и ночей. В одном из писем сообщил, что награжден медалью «За отвагу», в другом радовался, что огненный вал покатился на Запад. «Обойдемся своими силами, после Сталинграда немец стал уже не тот. Пока еще, конечно, огрызается, но отступает под натиском наших войск. Не хотел бы я, Мария, чтобы все то, что мы на фронте перенесли и испытали, детям нашим досталось».

Только Шкаредные это письмо получили, как Николаю повестка пришла. 17 ноября 1944 года это было. Мария Михайловна сделала метку на настенном календаре, что висел над столом. Собрала небольшую котомку, теплое белье, что получше, положила, ложку-кружку – это как заведено – и иконку Николая Чудотворца, победителя и спасителя нашего. Чтоб берег, значит, сына от пули вражеской, чтобы силы дал выстоять и победить. После нескольких сортировок направили Николая Шкаредного на подготовку в Бершетский военный лагерь.

Ветеран Великой Отечественной войны Григорий Зацерковный, прошедший эту школу, об этом лагере вспоминает так: «1944 год. В войне наступил перелом, и страна уже могла позволить себе более тщательное обучение новобранцев в учебных центрах подготовки кадров для фронта, Таких лагерей в центральной части Союза было около десяти. Один из них – Бершетский – находился в Молотовской (сегодня это Пермский край, – Н.Ш.) области. Капитальных построек в лагере не было, в основном, землянки. В них жили и курсанты, и офицерский состав.

Служить в учебном центре было нелегко. Курсанты постоянно испытывали голод, мерзли. Уральские морозы в ту зиму доходили до минус сорока. Еда в столовой замерзала, и курсанты отогревали её в казармах. Посуду делали из консервных банок, которые освобождались на кухне. Ложку и кружку каждый хранил у себя. Сейчас трудно представить себе тогдашнюю солдатскую норму №6: 600 граммов мерзлого хлеба, почти полное отсутствие крупы, мерзлый картофель, который приходилось сначала отмачивать, а потом чистить, просроченные консервы из неприкосновенных запасов. Но делилось все это по-братски, учитывая каждую крошку хлеба. Никто не роптал, знал: лучшее – фронту!»

Когда я познакомил Николая Степановича, который провел в Бершетском учебном военном лагере практически всю зиму 44-45 годов, с этими воспоминаниями, он сдержанно произнес: «А что в этом удивительного, – шла война!» И продолжил: «Оказывается, я в одно время с Григорием Зацерковным проходил здесь обучение. Но лично с ним знаком не был. В лагере было много курсантов. Бершетский военный лагерь был организован по решению наркома по военным и морским делам К.Ворошилова в 1931 году. Он располагался в пяти километрах от разъезда №52 Пермской железной дороги. На первом этапе здесь готовили специалистов по трем направлениям: пехотинцы, артиллеристы и кавалеристы. Место было выбрано не случайно: мотовилихинские заводы города Перми поставляли пушки, а пермские конезаводы – лошадей. Когда мы, новое пополнение, прибыли в этот лагерь, здесь готовили специалистов практически всех направлений. Меня определили на курсы минометчиков и связистов».

В годы войны у каждого военнослужащего переходный период от гражданской жизни до настоящей армейской складывался по-разному, но непременно было одно общее для всех: все они прежде, чем попасть на фронт, на передовую, попадали в пересыльные военные лагеря, запасные полки. Нередко родные радовались, что их отец или сын попадал после учебы в дивизии, которые находятся в резерве Главнокомандующего. Им казалось, что эти войсковые соединения несут охрану Первого лица государства, а потому далеки от боевых действий. Может, и убережет их Бог от вражеской пули. На самом деле это были самые разгромные дивизии, которые потеряли в боях больше половины своего личного состава, а то и полностью были уничтожены и проходили переформирование, проще говоря, пополнение, чтобы завтра снова идти в бой. Поэтому период адаптации и первые месяца войны был прост: винтовку в руки и на передовую. В 1944 году тактика подготовки изменилась. Учили долго, основательно. 9 мая страна отпраздновала День Победы.

Газета «Правда» от 3 июля 1941 года со статьей И.В.Сталина
Газета «Правда» от 3 июля 1941 года со статьей И.В.Сталина

Название «Великая Отечественная война» стало использоваться в СССР после радиообращения И.В.Сталина к народу 3 июля 1941 года. В этом словосочетании прозвучал призыв к борьбе и величие советского народа, который никогда не пасовал перед трудностями. Отдавая дань уважения всем борцам против фашизма, необходимо подчеркнуть, что вклад в общую победу был различным. Главная заслуга в разгроме фашистской Германии, несомненно, принадлежит Советскому Союзу. На протяжении всей второй мировой войны советско-германский фронт оставался главным: именно здесь были разгромлены 507 дивизий вермахта и 100 дивизий союзников Германии.

Словосочетание «Великая Отечественная война» 24 июня 1941 года впервые появилось в газете «Правда». В этот же день в газете “New York Times” будущий 33 президент США Гарри Трумэн писал: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях». А сын премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля Рандольф в своей  оценке происходящих событий был еще более циничен: «Идеальным исходом войны на Востоке был бы такой, когда последний немец убил бы последнего русского и  растянулся мертвым рядом».

«А мы не погибли, не растянулись, мы выстояли. 9 мая 1945 года в лагере было торжественное построение, посвященное Дню Победы, а 11 мая 1945 года, – Николай Степанович сверяет эту дату с военным билетом, – вместе с курсантами был построен весь комсостав лагеря.  Нам сообщили: через час выступаем на станцию для погрузки в вагоны. Вагоны – это громко сказано. Это были традиционные так называемые «теплушки». Кто-то, видимо, с иронией называл эти  продуваемые всеми ветрами вагоны теплушками. Нары в два яруса, удобства на улице. Но беспокоило не это, а то, что никто не знал – куда едем. И только когда проехали несколько станций, кто-то из сибиряков определил курс: едем на Дальний Восток. Началось гадание на кофейной гуще: во время войны с Дальнего Востока для укрепления фронтов было переброшено много дивизий на Запад, теперь мы их сменим на охране рубежей нашей Родины. Никто тогда и предположить не мог, что и нам выпадет срок пороха понюхать, пройти через огневые схватки с неприятелем не менее жестким и коварным, чем фашисты. В вагонах оживление: шутки, смех. Мы были молодыми, горячими, бесшабашными.  Кто-то растянул лемеха и повела гармошка давно знакомую песню.

По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Чтобы с бою взять Приморье –
Белой армии оплот…
Разгромили атаманов,
Разогнали воевод
И на Тихом океане
Свой закончили поход.

Из когорты победителей, часть 1
Из когорты победителей, часть 2
Из когорты победителей, часть 3

Продолжение следует…

Добавить комментарий