Чужая дорога всегда кажется длинной. Особенно незнакомая. Паровоз исправно тащил свой состав через Уральские горы, тайгу навстречу неизвестности. На одной из крупных стоянок красноармейцам разрешили выйти из вагонов, как сказал провожатый, чтобы размять ноги. На соседних путях стояли эшелоны с замаскированными на платформах танками, пушками, разобранными бескрылыми самолетами. Все это, как и эшелон с курсантами, двигалось в сторону Приморья. Прямо на перроне начались знакомства. Оказалось, что в соседних теплушках едут такие же бывшие курсанты из соседних пермских военных лагерей Еланского и Чебаркульского. Среди них были артиллеристы и танкисты. В общем, в одном составе были сосредоточены все рода войск. Казалось бы, вырвались на свободу, но по-прежнему не отпускало пережитое. Среди этой разнородной людской массы месяцы учебы, тренировок и учебных стрельб сами собой уходили на задний план, а во сне вновь возвращались как страшная сказка.
«Никогда в жизни – ни до, ни после, – пишет в книге «Солдатский путь к Великой Победе. Слово ветерана» бывший курсант Бершетского военного лагеря Е.И.Силиванов, – я не испытывал чувства голода настолько сильно. Трудно, конечно, было вставать не то утром, не то ночью в темной, едва освещенной землянке, второпях наматывать на ноги обмотки, которые в самый неподходящий момент при старшинских окриках вырывались из рук. Ты спишь, тебя еще крепко держит сон, но вот уже раздается первая команда, как серпом по мягкому месту: «Подъем!». Вырабатывается привычка: ты уже не мыслишь себя вне этих команд. Всякое опоздание чревато было каким-либо наказанием – наряд вне очереди. По команде требовалось куда-то бежать, забыв все на свете, бежать в легкой одежде на мороз, на ветер». Но почему-то Николай Степанович Шкаредный в наших многочисленных беседах о войне ни разу не упомянул об этом. И когда я пытался вывести его на эту тему, отмахивался: без меня другие уже все сказали, зачем повторяться?
Как только воинский эшелон тронулся в дальний путь, все это как бы отошло, отгорело и забылось, хотя и во время следования никакой вольницы в вагонах не было. Все строго по-военному. Походили по перрону, размяли ноги – и вдруг неожиданная команда: «Стройся!» Протянулось цепочка вдоль вагонов. Перед строем появился седой полковник с орденами и медалями на груди. Фронтовик. Оказалось, это начальник эшелона. Несмотря на годы и участие в войне, он был подтянут, выглядел бодро и молодо. Подумалось, сейчас начнет читать лекцию о своем боевом пути, о славных традициях Рабочее-крестьянской Красной Армии, а он по-отцовски: «Сынки! Вы прошли большой курс обучения. Но это еще не значит, что вы стали красноармейцами. Вот и сейчас, когда прозвучала команда «Выходи, строиться!», вы, наверное, подумали: опять начинается муштра. А в армии все время надо строиться: быть всегда в строю и делать все по команде – это обязанность солдата. Вижу, вы к этому готовы. Сегодня я обязан вам доложить, что мы едем в Забайкальский военный округ для пополнения действующих на Дальнем Востоке наших военных формирований. Вас там ждут, потому что все вы прошли большой курс обучения по своим специальностями. Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы вам никогда не довелось идти в бой. Но такова уж профессия защитника Отечества: прежде думай о Родине, а потом о себе! Терпения и выдержки всем вам!»
«Это сегодня, – уточняет Николай Степанович, – на скором поезде от Москвы до Владивостока можно за четверо суток доехать. А наш военный эшелон шел от станции к станции, когда освобождались встречные пути, потому что на многих перегонах действовала однопутка. В то время железная дорога была проложена по берегу Байкала. Мы подошли к нему под утро. Меня, как назло, сон сморил. Проснулся, в вагоне никого нет. Вышел, а передо мной знаменитый Байкал. Ребята в воде, ну и я туда же, когда еще удастся в Байкале покупаться. А он со мной злую шутку сыграл. Вода прозрачная, даже глубину не определишь. Нырнул я в глубину, да, видно, силы не рассчитал, дно не достал, а воздуху уже не хватает. Ну, все думаю, конец. Собрался с последними силами, толчок ногами не помню, как выполнил, только всплыл. А ребята уже тревогу забили. Как увидели меня, смехом зашлись: что решил нас испугать? А мне не до смеха, только виду не подаю. Главное – жив остался. Таким было мое первое знакомство с Байкалом».
Несколько томительных недель шел воинский эшелон с курсантами-красноармейцами по транссибирской магистрали до места назначения. Разгрузились 25 июня на монгольской станции Чойбалсан. На построении политкомиссар был краток: «Вопрос о вступлении СССР в войну с Японией оформлен специальным соглашением на Ялтинской конференции 11 февраля 1945 года. Сейчас здесь заканчивается формирование ударной группировки. Вам выпала честь усилить боевые порядки 39-й армии. Она сформирована в Архангельском военном округе 15 ноября 1941 года. 22 декабря включена в состав Калининского фронта и сразу же введена в бой. Участвовала в обороне Москвы. Зимой и весной 1945 года воевала в Восточной Пруссии, освобождала Кенигсберг. Боевые действия на советско-германском фронте завершила 25 апреля участием в наступательной Земландской операции. С 1 мая 1945 года армия была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандующего. В середине мая передислоцирована в Монголию и 20 июня включена в состав Забайкальского фронта, которым командует маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский. Командующий 39-й армией генерал-полковник Иван Ильич Людников, член Военного совета – генерал-майор, Герой Советского Союза Василий Романович Бойко, начальник штаба генерал-майор Моисей Иссакович Симиновский.
«Меня по прибытии определили в роту разведки 192-й стрелковой дивизии, – уточняет Николай Степанович. – Правда, прежде поинтересовались, с конями работать приходилось? Ответил: приходилось. Вот и хорошо. И снова началась учеба. С лошадью я управляться умел, а вот методы ведения разведки пришлось изучать на местности. А местность вокруг одна: степь да степь кругом. Здесь не только всадник, каждый кустик на виду. А мы учились быть незаметными.
Только, как говорят, вошел в курс дела, как началось повторное переформирование. Тут, видимо, и вспомнили, что я минометчик и связист. Приписали меня минометчиком в роту связи Минского, трех орденов Красного Знамени, орденов Суворова и Кутузова 753-й стрелкового полка 192- стрелковой дивизии, командовал которой генерал-майор Л.Г. Басанец. В тот день и увидел я своего комдива. Он пришел к нам в роту, спросил: какое настроение, какие есть просьбы, а в конце разговора сообщил, что Япония отвергла требования США, Великобритании и Китая от 26 июля 1945 года служить оружие и безоговорочно капитулировать. Так, что, братцы, предстоит у нас с вами схватка с Квантунской армией. Как думаете, выдержим?
В ответ дружное красноармейское: выдержим! Это единодушие было подкреплено боевыми заслугами командира нашего 753 стрелкового полка Федора Александровича Стебенёва. Он был кадровым военным, в Красной Армии с 1919 года. Воевал с Юденичем и Врангелем, в 1921 году окончил Симферопольские командные пехотные курсы, затем военно-политические курсы в Киеве. Участвовал в освободительном походе советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 году. На фронтах с первых дней Великой Отечественной. Войну встретил в должности заместителя начальника политотдела военного училища в Белорусской ССР. Полковой комиссар Стебенёв воевал в составе полка курсантов своего училища. Командир 753-го стрелкового полка 192-й стрелковой дивизии 71-й стрелкового корпуса 31-й армии 3-й Белорусского фронта полковник Федор Стебенёв отличился в Белорусской стратегической операции. В ночь на 27 июня 1944 года вверенный ему полк после глубокого обхода скрытно вышел к северо-западным окраинам Орши и первым в дивизии ворвался в город.
Стремительно наступая по улицам города и истребляя паникующих солдат врага, бойцы полковника Стебенёва заняли значительную часть города и овладели железнодорожной станцией «Орша Западня». Противник понес большие потери в живой силе и технике. В этой же операции, как рассказывал политрук, 16 июля 1944 года полк под командованием Ф.А.Стебенёва первым вышел к реке Неман, с ходу под огнем форсировал ее и захватил плацдарм на западном берегу. Двое суток отражал атаки танков и пехоты врага, лично проявил образцы мужества. Плацдарм был удержан и сыграл большую роль в дальнейшем развитии наступления. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за умелое командование полком, образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм полковнику Стебенёву Федору Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза. Так уж получилось, что комполка Стебенёв встретил Великую Отечественную войну, командуя курсантами военного училища, и здесь, в августе 1945-го, ему доверили вести в бой с Квантунской армией необстрелянных курсантов военных лагерей. Потому дружное красноармейское: выдержим! – он принял призыв к действию.
Чтобы выйти на предполагаемые рубежи наступления, предстоял трудный и затяжной переход по степям Монголии. Задачей 39-й армии являлся прорыв и удар из Тамцаг-Булагского выступа. Выступали совместно с 6-й гвардейской танковой армией из города Чойбалсан. Предстояло продвинуться к государственной границе Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-го на расстояние до 250-300 километров. Танки ушли вперед, а пехота пешим маршем отсчитывала чужие версту среди песков.
Японцы грамотно подготовились к боевым действиям: у них была хорошо организована разведка, в наши тылы высланы диверсанты, которые на пути следования советских войск отравляли воду в и так немногочисленных в степи колодцах. Об этом нам сообщали местные жители и передовые разведгруппы. На пути следования сопротивления почти не было, видимо, это было связано с тем, что нам редко встречались населенные пункты. Настоящие бои разворачивались лишь тогда, когда пехотинцы входили в зону действия железной дороги.
Из когорты победителей, часть 1
Из когорты победителей, часть 2
Из когорты победителей, часть 3
Из когорты победителей, часть 4
Окончание следует…
