Такое название деревня получила по названию реки Кичуг – ( перед войной по ней сплавляли лес – была полноценной рекой.) Деревня находилась в двух км от Бронино вниз по реке.
Лет 200 назад поселился в этом месте какой – то Мокей, начал жить и осваивать земли в таёжной глухомани. Постепенно появилась деревня. Дома строились, как и везде в нашем северном крае, большие – пятистенки, под одной крышей были и сени, и хозяйственные постройки. Сено завозили на санях или телегах по взвозу прямо на хлев – всё было под рукой. У некоторых и колодцы были под этой крышей, и только одни бани в стороне. В Лальском районе дома строились даже крестообразной формы.
В прошлой статье я рассказал, как происходила коллективизация в этой деревне. И хочется познакомить читателей ещё с одним случаем, как каток коллективизации ликвидировал ещё одно хозяйство мужика. Фамилия его Быков (в деревне почти все были Быковы), Степан Семёнович. Родился где – то в 1888 году. У отца была мельница и крепкое хозяйство. И Степану с молодых лет приходилось ездить на ярмарки продавать муку и сливочное масло. Часто бывал в Великом Устюге в торговом центре нашего края, где и высватал себе невесту. Удивляет – как родители невесты отдали дочь в такую глушь. Оказывается, не у одного Степана жена была из тех мест, в деревне их называли «двинянки». Чем привлекали женихи из Кичуга родителей невест, самих невест и не спрашивали. Стоит напомнить слова Евгении Ивановны «Енихи»: «В деревне держали по 5 – 6 коров. Масло возили продавать и летом, даже всю дорогу ухлестали». Значит, женихи из Кичуга были зажиточные, ну и работящие – сам достаток не приходит.
Евгения Ивановна в 1972 году так описала Степана Семёновича: «Среднего роста, русый, широкоплечий, брился, любил выпить, песни не очень пел, любил охотиться, любил работу. Держал 7 и более коров, несколько лошадей, овец мало держал и одну свинью. Гнал дёготь, смолу». Поговорка гласит – « пей, но дело разумей», так что Степан не забывал про дело.
Высватал Степан себе невесту – жену – Дарью Зотеевну. Было у них 10 детей, выжили пятеро – трое сыновей, две дочери. Степан был жестковат в отношении своих детей. Говорил: «Человек что муха – народился на свет слабым – умри». Дарья обижалась на мужа за такое отношение к детям, говаривала: «В чёрном теле держал детей, сгинули от непосильного труда». Внучка говорила, что после раскулачивания, когда забрали лошадей, в соху или борону впрягал сыновей. И такой случай был – возили сено на телеге и на мосту через речку что – то случилось и один из сыновей спрыгнул с воза в речку. «Отшиб что – то внутри. Долго кашлял, на грудь жалился. А дед не разрешил везти в больницу – некогда, уборка идёт», – говорила Дарья Зотеевна. Так и умер подросток.
Рассказывала, как их раскулачивали: «Под вечер поздней осенью, ещё снега не было, дед увидел, что к нам идёт комиссия, быстро открыл большой сундук и заставил домочадцев одевать на себя по несколько одежд – (раздевать, поди, не будут), а сам побежал во хлев, выпустил в поле лошадь. Забрали всё, – сложили пожитки в сундук и вывезли со двора на телеге». Внучка говорила, что из живности оставили только тёлочку – бабка в ноги бросилась членам комиссии – упросила. В конце 30 – х годов и Степан стал членом колхоза – доверяли ему засевать весной поля. Образно он говорил про трудодень: «Трудодень, что пень. Вроде есть, а проку мало». Наверное, Степан говорил о послевоенном трудодне в годах 46 – 47 – бедствовали в эти годы колхозники не только в нашем крае – государство основательно очищало закрома для восстановления хозяйства страны.
В конце 30-х годов жизнь в колхозах наладилась, даже по одежде колхозников можно было судить. Н.В. Говоров как – то говорил, что полушубки носили только бедные, а многие колхозники стремились одеваться в городские суконные полупальто. В доказательство его слов привожу фото – ученики 7 класса Опаринской школы в довоенный период. В первом ряду справа Быков Миша из Кичуга. У всех пальтишки, на ногах не лапти. А мы в середине 50-х ходили в школу в фуфайках – самой распространённой верхней одежде в нашем крае. Так война отбросила нас снова в нищету. Заодно про Мишу – воевал, был ранен в правую руку, после войны закончил институт. Михаил Афанасьевич защитил кандидатскую диссертацию, которую написал левой рукой.
Про лапти. К ним снова массово вернулись в деревнях в конце войны и после. В Аксентьевице рассказывали, как за отца, погибшего на фронте, платили на двоих детей пенсию – 50 рублей. Столько стоила пара лаптей. На производстве пенсии были 100 рублей и больше – это деньги после реформы 1947 года. В 1960 в деревне Хвойка зимой возчики сена почти все были обуты в лапти, а в 1959 году было торжественно заявлено съездом КПСС, что в нашей стране СОЦИАЛИЗМ был построен полностью и окончательно. А колхозникам в нашем районе ещё и паспорта не выдавали, и всё равно бежали правдами и неправдами из колхозов в посёлки. После войны около 20 деревень в районе исчезли.
Хотя и раскулачили Степана, сыновья достойно защищали Родину в трудную годину. Старший Иван погиб во время войны с финнами. Второй сын, Михаил, в начале войны с немцами вместе со своей частью оказался в окружении. Не поднял руки, не сдался в плен как его земляк – не раненый, а воевал до конца. После войны оба вернулись в Кичуг – один с фронта, другой из плена. Последнего убили за дойч-марки в лихие 90 – е. Михаил Степанович работал председателем Альмежского сельсовета после войны. Самое крепкое его слово – «на то бог».
Степан Семёнович умер в 1958 году. А в наше время государство помогает, чтобы такие крестьянские хозяйства возникли, но что – то в наших краях не спешат появляться крестьяне – « кулаки».
Спасибо внучке Степана – Надежде за информацию.
Осталось познакомить читателей с итогами работы колхоза « Красные лучи» – ( имени Кирова). Есть данные за 1931 год, а колхоз образовался летом этого года.
В артели были организованы три бригады – полеводов, животноводов.
«Дворов – 32, душ -137. Трудоспособных – 66, находятся в отходе – 2.
Рожь озимая – 15,45 га, получено -208 центнеров. Пшеница яровая – 7,27 га -55,84.Ячмень 2,22 га – 22, 38 ц. Овёс 36 га – 350, 08. Горох 2,4 га – 19,44 ц. Картофель 5 га – 859,7 ц. Лён – семена – 35 ц, волокно -19,96 ц.
Скот: лошадей – 32, КРС – 94, свиней – 12.
Число индивидуальных хозяйств, имеющих коров – 29, трое не имели. В 15 дворах были свиньи, в 32 дворах – 48 овец.
Доход от растениеводства – 25,5 тысяч рублей, от животноводства – 4754, 59, заработки от работ на стороне – 1495. Всего доход артели – 32752, 75 рублей.
На трудодень выплачено 6,86 рублей деньгами, 2,129 кг зерна, 2,9 кг – картофеля, 4 кг соломы.
На количество трудодней распределено – 16,2 тонны зерновых.
На подготовку кадров – 25 рублей, на премиальные – 100.
Счетовод – М Злобин».
Неужели это дядя Миша, у которого любимое слово было – «золотко».
И ещё такое – на покупку породистого скота было потрачено – 700 рублей, в «Пунане липп» – 375. На сельхозмашины и орудия – 130 рублей, а у тех – 187.
В 1939 году началось сселение с хуторов. В Кичуг переехали жить братья Фёдоровы, Жмылёв Иванов, а Веске – бывший владелец двухэтажного дома в Альмеже, предпочёл переехать в посёлок Латышский. На второй хозцентр колхоза – на лесхимзавод переселились 14 русских семей и 3 эстонских с близлежащих хуторов. Это братья Абрамовы, Коротков В., Пушкин В.Т., братья Макаровские, Димитриев И.Г. Стоит сказать, Абрамов М.В. получил ссуду на перевозку дома – 300 рублей, Димитриев И.Г. – 500. После войны многие переселились в Опарино. Потомки, пожалуйста, откликнитесь – помогите с фотографиями, которые запечатлели жизнь на химзаводе.
А я публично пожалуюсь – нигде не встречал хоть крупицу отчётности по работе лесхимартели. По рассказам центром этой артели был двухэтажный дом, в котором располагалась на первом этаже контора, а в период войны и школа. На втором – квартиры сотрудников и комната для приезжих, а рядом с этим домом частные дома бывших хуторян, общежитие для сезонных рабочих и хозяйственные и производственные постройки. Лесхимартель свою продукцию отправляла через Латышский – ближе было, чем Альмеж. Фамилия руководителя неизвестна, бухгалтером был Коротков Василий, после войны работал в бухгалтерии Опаринского ЛПХ.
Да, в годы войны возглавляла химзавод женщина – по фамилии?
Некоторые данные о работе колхоза Кирова в конце 30 – х.
«На 1 января 1938 года в колхозе было 49 лошадей, 133 КРС, 16 свиней и 13 овец – по сравнению с 31 годом есть прогресс.
В 1937 году озимой ржи было посеяно 50,01 га, а по плану – 56.
План и его выполнение по засыпке семенного фонда на 1 января 1938 года.
Пшеница по плану – 85, 1 центнера, засыпано – 36,5. Ячмень – 65,4 засыпано – 36,5.Овёс – 281,8 – 115.Горох – 20,2 – 22,1.Картофель 188 – 308 центнеров. Не всё гладко с семенным фондом, наверное, пополнялся за счёт привозного более урожайного.
На 1938 – 39 годы в колхозе Кирова было 53 двора – 50 русских и три эстонских. По переписи населения в 1939 в деревне Кичуг жило 350 человек. На 1940 год в колхозе Кирова осталось уже 39 дворов. Более вероятно, химзавод на речке Средняя получил другой статус, наверное, переподчинили военным, так как на нём производилась нужная продукция для армии.
Читатели удивлены – так мало данных о колхозе, а о химзаводе – ничего. В районном архиве нет данных не только по колхозам Альмежского сельсовета, но и всего района. В середине 30 – х район входил в состав Северо – Двинского округа, и более вероятно, что вся отчётность по колхозам и школам отправлялась туда. Будем искать.
Ю. Холопов. Продолжение следует.
А в наше время государство помогает, чтобы такие крестьянские хозяйства возникли, но что – то в наших краях не спешат появляться крестьяне – « кулаки». С такими налогами,ценами на ГСМ и электроэнергию вряд ли кто захочет заниматься с/х.Да и техника золотая в цене.А рубль наш деревянненький ничего не стоит.