Гран-при Ольги Владимировны

Ольга Владимировна Кузьминых преподает русский язык и литературу. И делает это уже 35 лет. Она – учитель высшей категории.

Окончив школу в поселке Речном Опаринского района, сюда же вернулась она после института, чтобы «сеять разумное, доброе, вечное». Человек она увлеченный своим предметом, преподает его талантливо, творчески, старается передать свою любовь к родному языку ученикам.

Нынешним летом Ольга Владимировна стала обладательницей Гран-при за участие в конкурсе творческих работ на тему «Волшебное русское слово», посвященном Дню славянской письменности и культуры. Проводил конкурс Центр русской культуры города Йошкар-Олы.

Номинации были разные: среди учащихся, студентов и педагогов. «Ребят это не заинтересует, – подумала она. – Читают они теперь меньше, их больше компьютеры притягивают. А почему бы не поучаствовать самой?» И выбрала сочинение.

Но написать обычное сочинение, как считала она, было бы скучно, неинтересно и тривиально. Как-то кстати вспомнился случай из собственной педагогической практики. И получился рассказ, в котором ничего не приукрашено, не выдумано – просто описан один из эпизодов ее богатой учительской биографии.

И очень удивилась, когда на 24 мая ее пригласили в столицу республики Марий Эл за дипломом и главным призом. Поехать она не смогла. Но бандероль с наградами пришла на адрес школы летом.

Вот он, рассказ-победитель.

«О выразительных возможностях русского языка ярко и образно говорили классики, убедительно писали лингвисты, и, наконец, сама русская литература лучшее подтверждение этих возможностей. Но… мои ученики классикам не верят, о том, кто такие лингвисты, имеют представление довольно смутное, а литературу не читают. Да, забыла сказать о себе: я учительница русского языка этих детей. Живём мы в таёжном лесном посёлке Речной.

Однажды урок был посвящен этим самым выразительным возможностям языка. «Словом можно убить, словом можно спасти!» – пафосно начала я свою лекцию. И буквально онемела, увидев, как, привычно покоряясь судьбе, натягивают великовозрастные дети на себя маску равнодушия. Приготовились, так сказать, слушать, терпеть, ждать звонка. А что я ждала? Им ещё никогда не приходилось кого-то спасать словом, их ещё никто словом не убивал. Правильные мысли из головы ветром выдуло. «А верите ли вы, что с помощью всего лишь двух русских слов можно прекратить начавшуюся драку между подростками?» – спросила я.

Безразличие вмиг сменилось заинтересованностью, глаза заблестели по-живому. Посыпались вопросы: дерущиеся знакомы? Нет. Силы равны? Нет. Они к ней готовились? Нет.

Очень деловито всё обсудив, вынесли вердикт: драку не остановить никакими силами.

«А теперь слушайте. Это было в начале 90-х, мы с девятиклассниками поехали на экскурсию в Великий Устюг. О классе надо сказать отдельно. Он был большой, преимущественно мальчишеский и очень проблемный. Дисциплиной не блистали, в классе было 14(!) второгодников, тех, кто в разных классах оставался на второй год обучения. А некто Денисов в девятом классе сидел уже третий год.

От них один за другим отказывались классные руководители, и вот в 8 классе среди учебною года, в середине февраля, мне передали на воспитание эту, господи прости, банду. Лавры Макаренко не давали мне покоя, я с таким жаром взялась за их перевоспитание, что подопечные слегка оторопели. К моему энтузиазму относились скептически, но снисходительно.

Как все дети, они любили разнообразие. И вот в начале девятого класса, в октябре, мы поехали в Великий Устюг на экскурсию. Дорога буквально вымотала меня, коротко сказать, восемь часов бесконечного форс-мажора.

Но в Великом Устюге всё пошло как по маслу. Город с его великолепными храмами был так красив, так непохож на то, что нас окружало дома, в своём посёлке, что все как-то успокоились, посерьёзнели, на экскурсиях вели себя по-человечески, задавали вопросы, восхищались. Я перевела дух.

Вечером из гостиницы пошли ужинать в кафе, шли длинной вереницей, по двое. Впереди шла экскурсовод, а я замыкала процессию. Рядом со мной шёл Олег Деревягин, эдакий шкафоподобный молодой человек в образе девятиклассника. Помню, мы о чём-то говорили, было очень скользко, и я время от времени хватала его за локоть, чтобы не упасть – он добродушно сносил эти посягательства. Тут надо знать психологию подростка, далеко не каждый позволит по отношению к себе такое «святотатство».

О чём мы тогда говорили, я не помню, а вот что думала я в то время, помню отлично: «Боже, – думала я, – ведь умеют же себя вести, всё пристойно, всё как у людей. Вот идём, беседуем. И Деревягин – не дикарь, а вполне разумный человек»…

Но вдруг это благолепие было резко нарушено. Мой спутник с высоты своего роста первый увидел неладное: «А, кажись, махач…». И, не договорив, ринулся вперёд, заворачивая на ходу рукава своей куртки. Каким-то чудом меня в ту же секунду вынесло в начало колонны. Зрелище было самое дикое: четверо незнакомцев мутузили наш оторопевший от внезапности авангард, приговаривая: «О, блин, борзота… из речного, совсем страх потеряли!»

В моей голове что-то вспыхнуло, и я с мощностью, которую в себе даже не подозревала, взревела: «Речной – посёлок!!! Речной – посёлок!» Удивительно, но я была услышана. Четверо чужаков как-то растерянно опустили руки: «Это чё, посёлок так называется? Дак предупреждать надо… Ну, того, мы пошли…» И мгновенно растворились в сумерках.

Мы стояли ошалевшие, кто отряхивался, кто-то тихонько ругался сквозь зубы, меня колотило, будто я целый час лично держала оборону против четырёх нападавших. И вдруг, вытирая кровь на разбитой губе, один из них спросил: «Ольга Владимировна, а чё это вы про посёлок орали? От испуга?»

«А ты думаешь, за что тебе губу разбили, Юра?» – ехидно поинтересовалась я.

«Если честно, сам сильно интересуюсь, хоть беги догоняй и расспрашивай», – задумчиво процедил пацан.

«Слушайте! Здесь же город поделён на части. Одна часть – речного училища, другая – автодорожного техникума. Вас спрашивали о чём-нибудь?» – напористо начала я своё расследование.

«Да, спрашивали, мол, парни, вы откуда? Нy, мы и сказали, что из Речного. Блин, так это значит, мы oт автодорожников огребли ни за что? А Вы что, здесь были когда-то и нас не предупредили?»

«Мальчики, я здесь первый раз в жизни, а откуда знаю? Наверное, читала где-то».

Поражённые, они с одобрением смотрели на меня и почти сразу загомонили:

«Прикольно. Первый раз вижу, чтобы слова что-то решали! Да, а матери про губу чё дома говорить?»

«Скажи, что на экскурсии упал, скользко же».

Из кафе вышли молча. А Деревягин сказал: «Ольга Владимировна, а давайте мы с вами впереди пойдём. Носит тут всяких неучей». Вот это его слово меня сразило наповал.

…Класс слушал, затаив дыхание. Несколько секунд после моего рассказа стояла тишина. А потом с задней парты кто-то восхищенно протянул: «Же-е-ecть»…

Вопрос о выразительности русского языка для этих детей был решён. Навсегда».