Конец войны в лагере был принят с восторгом. «Гитлер капут! Гитлер капут!». — с радостью и надеждой кричали лагерники. Общее ликование от победы над фашистским чудовищем на короткое время стало интернациональным праздником, объединившим даже бывших врагов, ненависть с этого момента постепенно уходила в небытие. И все же радость от скорого возвращения на Родину омрачило одно происшествие. Случилось так, что один немец, беседуя с оперативником, который вел разработку военнопленных, обмолвился: «Вы, конечно, победили, но жить будете все равно плохо… Потому что у вас слишком много начальников». После этого Отто Шумахер угодил сначала в карцер, а потом и вовсе попал в Воркутинскую тюрьму.
Его дальнейшая судьба оказалась еще любопытнее. Еще в лагере он был активистом антифашистского движения, а в 1955 году вступил в члены КПСС, затем был назначен главным инженером строительного треста, относящегося к республике Коми. Спустя 15 лет после разлуки его нашла жена, которая приехала к нему из Германии. Значительно позже они с тремя детьми все же вернулись на родину, а старший сын так и остался жить в России.
Госпиталь № 2074 был ликвидирован в 1949 году, но репатриация пленных, не за¬мешанных в военных преступлениях, началась тремя годами раньше. Владимир Павлович был сопровождающим у 300 румын, возвращавшихся в город Кокшаны.
— Они то плакали, то смеялись от счастья, играли в вагоне на каких-то своих само¬дельных инструментах вроде скрипок. В трех вагонах у меня было семнадцать «носиль¬ных», один из них умер в дороге, его сняли в поезде в городе Коврове, — рассказывает он о последних днях побежденных на нашей земле.
Пьянящий запах свободы делал свое дело. Один из немощных румын, который был настолько плох, что мог лишь лежать на носилках, увидев вблизи деревеньку, сбежал. Что поманило его туда, непонятно, возможно, это был горячечный бред.
После обнаружения пропажи состав дал задний ход. Калеку вскоре нашли ползущим по направлению к сельской окраине. Он скончался на пути к свободе, и мирные избы по¬меркли в его сознании несбыточными миражами. Еще одного беглеца так и не нашли. Он обнаружился уже в Кокшанах среди… встречающих.
Румын на родине приветствовали тепло и празднично, а вот немцам так не повезло, на перроне их встретили сухо, никто из родственников не пришел. На обратном пути пу¬стой эшелон изрешетили пулями бандеровцы, но тут уже никто не пострадал. Пинюжанин вез из заграницы лишь матрасы своих туберкулезных подопечных, которые были полны вшей. В госпитале ему выговаривали: «Зачем же ты их обратно привез, и без них заразы еще полно».
— Прибыв домой, я снял обмундирование и основательно его «прожарил», так что только трескоток стоял от гибнувших тварей, — со смехом вспоминал он подробности своего послевоенного вояжа. Вскоре и Пинюг стряхнул с себя последние напоминания о войне. Забор и вышки снесли, «колючку» смотали.
НЕМЕЦ ПРОВИДЦЕМ ОКАЗАЛСЯ.ТОЧНО:”ОДИН С СОШКОЙ,СЕМЕРО С ЛОЖКОЙ.”