Мы просто не могли покинуть Верхне-Лалье, не рассказав ещё о двух его достопримечательностях. Несмотря на крупный, надоедливый проливной дождь и отсутствие зонтика, все-таки сумели сделать несколько снимков бывших купеческих токмаковских построек. Первым объектом, попавшим в объектив, было здание из красного кирпича с оформленным полуовальным входом, но без окон. В нижних рядах и около дверного проема кирпич не выдержал испытания временем, людским равнодушием и непогодой и начал выкрашиваться. Оказалось, это бывший кирпичный завод. Появление такого производства в купеческих планах не было случайным. Местные суглинки и неоднородные почвы в сочетании с железными окисями и мергелем позволяли делать кирпич качественным, долговечным и что самое главное – конкурентно способным. Крыша железная четырехскатная, видимо, поэтому местные жители его называют «палаткой». В этом здании открывали школу, пытались перестроить под жилье для учителей, пробовали даже пробить в прочных стенах окна. А когда эта затея провалилась, оборудовали склад. Сейчас вокруг здания – заростельник в человеческий рост. Такой густой, что мы с трудом могли пробиться к входу.
Рядом деревянная махина – трехэтажный жилой дом с мезонином и оригинальной кровлей, чем-то напоминающей китайский домик в Лальске. И дело тут не в размерах, а в форме исполнения. В архитектуре дома невольно отмечаешь его схожесть с трехэтажным домом бывшего директора бумажной фабрики И.Е.Шестакова в Лальске. Конечно, директорский дом был более внушительным, да и ростом повыше, но есть в этих двух зданиях общие элементы. Если дом Шестакова в Лальске был отмечен соответствующей табличкой, которая все-таки не уберегла его от пожара, то дом купца Н.А.Токмакова стоит безымянным. Но кое-что выяснить об этом объекте нам все-таки удалось. В период коллективизации здесь обосновалась коммуна, потом была открыта больница и, наконец, школа. В доме все те же шесть окон, глядящих на дорогу, одно из которых устроено как световое освещение лестницы на второй и третий этажи. Вход в здание разделен поэтажно, и это подчеркивает исполненный в два полуовала козырек над крыльцом. Революционные и перестроечные перипетии не нанесли зданию особого ущерба, благодаря тому, что строили дом основательно, на века, поставили на прочный кирпичный фундамент, обшивали, как и большинство вятских деревянных церквей и часовен, накладной доской внахлест.
Николай Александрович Токмаков жил в деревне Сирино, начинал свой предпринимательский рост со скупки крестьянских земельных угодий и сдачи их в половничество. К тому времени хлебный рынок уже захватили предприимчивые вятские и устюжские крестьяне, такие, как семейство Грибановых из деревни Крылатской Яхреньгской волости Никольского уезда (ныне Подосиновский район Кировской области, – Н.Ш.). Вскоре Токмаков вступит в деловые связи с одним из продолжателей этой династии – владельцем Красавинской лньнопрядильной фабрики с 1860 по 1991 гг. Владимиром Ильичем Грибановым. Подсказка была простой, рядом набирал силу и славу «вилегодский лен». Ещё в 1556 году российский посол вологжанин Осип Непея привез в Россию грамоту об установлении торговли льном, подписанную английской королевой Марией Тюдор. Надо полагать, с той поры лен стал главной статьей доходов крестьян, которые в первую очередь шли на уплату податей.
23 января 2003 года губернатор Кировской области В.Н.Сергеенков и некто Н.Володин, представившийся одним из руководителей «Роснефтегазстроя», подписали соглашение о реализации программы «Русский лен» на территории Вятского края. Осуществление проекта стоимостью в два миллиарда долларов предполагало засеять льном 220 тысяч гектаров, приступить к строительству льнозаводов, жилья. Действительно, все это могло бы дать ощутимый толчок для подъема села и экономики области в целом, если бы программа «Русский лен» не была с самого начала… обыкновенной плакатной агиткой. Не прошло и полугода, как выяснилось, что это не что иное, как очередная крупная афера исполнительной власти, круто замешанная на политическом капитале и интересах швейцарских банков. Но лен, как известно, на такой почве не растет.
На какой почве растет лен, я узнал, побывав в середине 90-ых в Котельническом колхоза «Путь Ленина» и познакомившись с его председателем, дважды Героем Социалистического Труда А.Д. Червяковым. Так завязались наши связи. Об этом можно прочитать в моей повести «Женины братья». В 2005 году Александр Дмитриевич в знак признательности подарил мне «исповедь крестьянина-земледельца» – свою книгу «О времени и о себе», в которой подробно, в деталях рассказывает о том, как сделав ставку на лен, он вывел развалившийся колхоз в передовые хозяйства России.
Лен на Русском Севере стал не только кормильцем, но и частью национальной культуры. Лен получил широкое распространение, его вывозили на ярмарки и на экспорт. В начале XX века Вятская губерния по посевам льна занимала первое место среди губерний России. Отсюда пошла народная присказка: «Кто посеет лен – пожнет золото!» Разве мог упустить этот куш начинавший богатеть на местном капитале – земле Николай Александрович Токмаков? В исследовании «Северная «точка» краевед Николай Михайлович Токмаков пишет: «В обмен на лен Н.А.Токмаков давал крестьянам необходимые товары, частично рассчитывался деньгами. Товары он отпускал и в долг, в счет будущей поставки льна. Так что многие крестьяне находились у него в долговой зависимости. Н.А.Токмаков держал себя скромно, ходил в Верхне-Лалье, как и все мужики, в простой, домотканой одежде, но в праздники одевал сюртук и шествовал в церковь. Связи у «купца» были большие, часть льна он продавал через Архангельск в Англию. А товары завозил из Архангельска и Вятки. Заслуга Н.А.Токмакова ещё и в том, что благодаря его заметному вкладу, в Верхне-Лалье была построена церковь». Безусловно, все это способствовало авторитету и могуществу крестьянина-купца. Он мог позволить себе поставить, пусть не как у фабриканта Шестакова, но все-таки богатый дом о двенадцати комнат. Его и рассматриваем мы сквозь густую пелену дождя. Поскольку здание никем не используется, окна и двери зашиты Прямо у оканавленной дороги перед домом стоит задумчивая вековая ветла. О чем же её думы-мысли, может быть, о том, как намерен использовать токмаковский дом, выкупивший это здание новый хозяин?
Дорогой православия. Путевые заметки. Часть 1
Дорогой православия. Путевые заметки. Часть 2
Дорогой православия. Путевые заметки. Часть 3
Дорогой православия. Путевые заметки. Часть 4
Дорогой православия. Путевые заметки. Часть 5
Николай Шкаредный.
Член Международной ассоциации писателей.
Коряжма – Луза.
Продолжение следует…
