Мы на некоторое время прерываем публикацию о Моломской Михайло-Архангельской церкви, хотя не уходим от исторической темы. Просто в день начала Великой Отечественной войны более уместно познакомить читателей с документальными свидетельствами очевидца и участника тех событий.
Дневников сейчас, наверное, не ведет никто. Разве что в интернете. А вот Юрий Михайлович Головнин оставил после себя более двадцати исписанных тетрадей по 48 листов, плюс альбомы о войне и стихи, которые он писал – внук священника, сын учительницы, сам бывший учитель литературы и ветеран Великой Отечественной войны. В течение двадцати лет он заведовал областным отделом народного образования – его имя должно быть знакомо педагогам-ветеранам нашего района.
Такие записи, да еще бережно сохраненные, дорогого стоят. Тем более, что написаны они интересно, хорошим литературным языком. Опубликовать их полностью нет возможности, да, наверное, делать этого и не нужно. Из всего огромного объема к печати будут подготовлены фрагменты, в которых речь идет о войне. Юрий Михайлович попал на фронт, когда ему было всего 17 лет. Он участник Сталинградского сражения, Курской битвы, боев за Днепр, по освобождению Киева, на земле Польши и Германии. Четырежды ранен. Награжден тремя боевыми орденами, солдатской медалью «За отвагу».
«Похоронка, которую получил мой отец, извещала, что его сын, Головнин Юрий Михайлович, пал смертью храбрых 7 августа 1942 года в бою с немецко-фашистскими захватчиками под станицей Нижне-Чирской. Если посчитать, то в возрасте 18 лет, 8 месяцев и 15 дней…
Из трех с половиной тысяч человек личного состава 524 стрелкового полка 112 стрелковой дивизии, где я служил, после жестокого, кровавого, изнурительного августовского боя по железнодорожному мосту через Дон с правого берега на левый невредимыми переправились где-то человек двести. Остальные были убиты, вмяты в землю гусеницами немецких танков, взяты, как правило, тяжело раненными в плен или ранеными вынесены из круговерти сражения в течение дня и отправлены в госпитали (таких «счастливчиков» мало).
Видимо, в ту минуту, когда составлялись списки оставшихся в живых, меня рядом не оказалось, писарь выписал похоронку и отправил ее по единственно возможному адресу.
7 августа было тринадцатым днем – чертова дюжина! – непосредственного соприкосновения, как тогда выражались, нашего почти не обстрелянного полка с противником.
Рано утром фашисты четырьмя артполками обрушили на передний край полка чудовищный шквал артиллерийского огня. Сорок самолетов бомбили с воздуха. Понять, что это такое, можно только испытав. Еще непостижимее: на один наш стрелковый полк ползло сто тридцать вражеских танков. Сто тридцать на один полк! Пусть кто-нибудь назовет подобное!
Хотя мы ждали немецкое наступление, знали, что немцам, рвущимся к Сталинграду, позарез нужен железнодорожный мост через Дон, что стоял за нашими спинами металлической громадиной, такой сумасшедший огонь и натиск явились неожиданными. Мы до сих пор не только ничего подобного не видели, не слышали, но и помыслить о таком не могли.
За огневым валом и танками шла в рост немецкая пехота. Шла вызывающе. Цепи – в семь рядов. Психическая атака! Первый и последний раз полк видел психическую атаку. Видимо, расчет был на то, что русские не выдержат, сломаются от такого эффектного зрелища, ужасающего лязга и грохота, побегут сразу.
Нет, полк не дрогнул!
Не дрогнул, хотя от взрывов люди глохли. Не дрогнул, хотя танки утюжили передний край, зарывали людей живыми в окопах, давили гусеницами, подминали пушки и пулеметы. Не дрогнул под свистом бомб, от зловещего воя сирен пикирующих бомбардировщиков.
Пыль и дым застилали поле боя.
Бой шел везде: у траншей и окопов переднего края, у минометных и артиллерийских батарей, на командном пункте полка. Дрались все: солдаты, командиры, комиссары, санитары, ездовые. Командир полка майор Клява в этом бою погиб.
Бой был коллективным подвигом полка и личным подвигом большинства бойцов и командиров.
В этом бою можно было стрелять, бросать гранаты, бутылки с зажигательной смесью, бить прикладом, погибать – ради победы, но невозможно было выжить.
Много кошмарного пришлось видеть и испытать за время войны, но такое…
30 мая 1968 года однополчанка, удивительной судьбы женщина, героическая Зина Смирнова написала мне в письме: «Потом, много позже, служа в другой части, я рассказывала о тех летних боях на Дону в 1942 году. Говорила правдиво, ничего не перевирая, но, видимо, эта правда была необычней всех вымыслов, и многие бывалые солдаты и офицеры откровенно сомневались в истине моих рассказов.
Представь себе, что когда мы, часть ветеранов 112 стрелковой дивизии, в ноябре 1947 года встретились в Сталинграде и я стала им рассказывать о боях 7 августа у разъезда Рычковский, то и среди этих слушателей нашлись люди, которым показалось, что я излишествую».
После страшного боя 7 августа, когда оставшиеся в живых, уставшие, измотанные, поникшие, собрались в одно место, уселись на обожженную землю, кто-то, глянув в мою сторону, флегматично произнес: «Сними ты с себя эту рвань».
Не сразу смысл сказанного дошел до сознания.
Еще перед боем надел свою новенькую плащ-палатку. Расстаться с нею было бы глупо. Утро – утром, бой – боем, но вечер – вечером. Вечером бой всегда кончается, наступает, пусть и беспокойный, но отдых. Каша с мясом, если остались живы повара – для желудка, тишина – для ушей. Но придет ночная прохлада, может пойти дождь. Согревало и спасало от дождя великолепное изобретение, лучший подарок интендантов – плащ-палатка.
В бою о ней забываешь.
Когда я понял, что предложение убрать рвань относилось к моей плащ-палатке, развязал несложный узел под подбородком, скинул ее и в то же мгновение понял, что судьба чересчур благосклонна ко мне. На плащ-палатке было бессчетное количество дыр от пуль и осколков, которые, оказывается, пролетали возле затылка, около спины, между ног, под руками, рвали ее полотно, но ни один кусок металла не задел моего тела. А любой мог не только задеть, но отправить туда, откуда не возвращаются.
Кстати, утверждают, что в Великой Отечественной войне наиболее пострадали родившиеся в 1923 году: из каждой сотни выжили только трое.
О везучих говорят: родился под счастливой звездой».
На Дону до сих пор находят и оружие,и останки солдат Второй Мировой.Черные копатели не спят.
Ловить этих копателей и засовывать металлоискатель по рукоятку.
Поправка: 7 августа 524-й стрелковый полк вёл бой километрах в 2-3 северо-восточнее хутора Ново-Максимовского, в 1,5-2 км восточнее хутора Бурацкого. Нижне-Чирская была захвачена немцами в конце июля 1942. 112-я стрелковая дивизия воевала севернее, за хутора Старо-Максимовский, Ново-Максимовский, Рычковский – против немцев, уже захвативших (ещё до подхода 112-й сд) х.Ерицкий и станицу Верхне-Чирскую.
Спасибо Вам за публикацию дневника. Это первое более-менее подробное описание того боя. Но этого очень мало!!
Мой дед воевал в этой же дивизии, но в 385-м стрелковом полку, рядом с 524-м сп, В тот день выживший однополчанин видел, как бомбили окопы моего деда, после войны рассказал нашей родственнице, что живых там не осталось. Но дед выжил, и погиб в плену в декабре 1942.
Если у Вас есть продолжение дневника Юрия Михайловича, пожалуйста опубликуйте! Собираю информацию по крупицам.
Добрый день! Дневники Юрия Михайловича очень большие, у меня их нет в полном объеме – брала у родных и им же вернула, выбрав только то, что имело отношение к военным годам – конечно, не все из-за объема. Эти дневники существуют только в рукописном виде, поэтому не знаю даже, чем Вам помочь. Возможно, автор не во всем точен – но писалось все это в основном в 80-е годы, а не по горячим следам, конечно, многие детали забылись. Его родные живут в городе Кирове. Вы прочитайте все публикации, кажется, их 14 – может быть, найдете еще что-то интересующее Вас.
Мой дед воевал 524сп 15 августа был контужен, ранен,лежал 198-ом отдельном медико-санитарном батальоне. Сейчас смотрю на фото, даже пытаюсь найти его, понимаю, бесполезно, а про знамя он говорил что утопили, что бы к фашистам не попало. У меня много вопросов осталось к деду, но он уже не расскажет, умер 2 года назад, но и при жизни ни чего не говорил. Всё узнала по военному билету. Ещё знаю что точно был в плену после августа 1942, но как он туда попал….????? Как освободился??? Столько вопросов, и их уже не задать. Ещё говорил, про то как мирных жителей в церкви сожгли, а его немцы в германию угнали. Цепочка у меня ну ни как не получается.
Здравствуйте, Наталья. С днём Победы!
Да, тоже всегда вглядываюсь в фотографии и кадры кинохроники.
А в ОБД искали?
Вот здесь о 112-й стрелковой дивизии:
http://forum.patriotcenter.ru/index.php?board=1339.0
http://serjcoltel.livejournal.com/4859.html?view=15867#t15867
(по второй ссылке – там несколько страниц).
Ещё есть сибирский сайт, они собирают имена всех своих земляков из 524-го стрелкового полка. Завтра дам ссылку.
Неизвестный подвиг курского солдата
2 сентября исполнилось ровно 70 лет со дня полного освобождения Курской области от немецко-фашистской оккупации.
Степан Дмитриевич Чуйков погиб 14 сентября 1943 года
В боях за северо-западные районы среди других подразделений участвовал 524-й стрелковый полк 112-й Рыльской стрелковой дивизии, ранее выстоявшей в жестокой Сталинградской битве. Зимой и весной вырывались из танкового кольца войск вермахта и венгерских частей, громили вражеские гарнизоны.
К 3 августа 1943 года 524-й противостоял 82-й пехотной дивизии фашистов в 9 километрах севернее райцентра Хомутовка, на границе Курской и Брянской областей. Постепенно продвигаясь на юг к древнему городу Рыльску, наши части вели ожесточенные бои.
В донесениях о безвозвратных потерях 112-й стрелковой дивизии с 1 по 10 сентября 1943 года указано: офицеров – 29, сержантский состав – 79, рядовой состав – 200. Всего – 308 человек. Количество раненых, как правило, втрое превышало число убитых. Следовательно, только за 1-ю декаду сентября в продолжавшемся наступлении было выведено из строя около тысячи бойцов этой дивизии. По сто человек в день!
В электронном банке документов «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» хранится приказ по 524-му стрелковому полку от 13 сентября 1943 года. Командир полка, гвардии майор Данилов перечисляет 11 отличившихся бойцов при освобождении населенных пунктов Надейка 29 августа и Крупец 31 августа. Они, метко разя из пулеметов, захватили склад боеприпасов, взяли в плен немца в качестве «языка». Эти красноармейцы были награждены медалями «За отвагу».
Так сложилась их дальнейшая судьба: сержант Гришунов Михаил Андреевич (убит 31.08.1943), Михайлов Василий Макарович (убит 4.09.1943), Овчинников Семен Павлович (тяжело ранен 12.09.1943, после лечения вернулся в строй, 5.04.1945 взял в плен немецкого снайпера, убил двух солдат противника, в конце войны пропал без вести), Ужинцев Александр Иванович (отличился в бою 5.11.1943 в Украине, умер от ран), Лепешкин Василий Федорович и Филичкин Дмитрий Иванович (оба пропали без вести), Панов Владимир Георгиевич, Евтушенко Михаил Николаевич, Фаттахов Кутуз, Томилов Павел Игнатьевич – сведений нет.
Среди 11 красноармейцев, перечисленных в приказе, был и Чуйков Степан Дмитриевич, 1897 года рождения из села Зиборово Золотухинского района. До войны работал строителем, слыл хорошим жестянщиком. Много трудился, поскольку воспитывал девятерых детей.
В местечке Свобода до сих пор остались здания, построенные при его участии. Здесь, в святых местах недалеко от монастыря «Коренная пустынь», проживает его дочь Валентина Степановна. Она помнит, как большая семья собралась за домашним столом. Отца провожали на фронт. Прощаясь, он по очереди обнял каждого ребенка. Мать горько зарыдала. Степан Дмитриевич сказал: «Если что, доживать будешь с дочкой Валей». Так в жизни и вышло… Вдова погибшего солдата помогала Валентине Степановне воспитывать пятерых внуков.
В памяти другой дочери Лидии Степановны осталось, как старшие дети навещали отца в Горелом лесу под Курском. Шел сильный дождь. Отец сказал, что скоро их подразделение отправят дальше на фронт и больше приходить к нему не надо.
А осенью пришла «похоронка»… 69 лет семья не знала о подвиге своего отца и деда. В упомянутом выше приказе написано, что Чуйков Степан Дмитриевич проявил образцы мужества и отваги в бою с немецкими оккупантами за населенный пункт Надейка 29 августа 1943 года. В рукопашной схватке уничтожил девять солдат противника и расчет ротного миномета.
Успел ли Степан Дмитриевич узнать о том, что награжден медалью «За отвагу», неизвестно. Приказ датирован 13 сентября, а на следующий день, 14-го курянин Чуйков погиб от выстрела снайпера уже после завершившегося боя. Это произошло в Черниговской области. Похоронили курянина в братской могиле на железнодорожной станции Дмитровка Бахмачского района. А 112-я Рыльская стрелковая дивизия в составе 60-й армии генерала Ивана Черняховского продолжала с боями идти на Запад, освобождая Украину.
Владимир КРУГЛОВ
Вышеизложенная публикация размещена в курской газете “Друг для друга” номер № 37 (987) от 10 сентября 2013, http://www.dddkursk.ru